Алмазный фонд Политбюро. Юрий Гайдук

потеребил пальцами свою знаменитую бородку «клинышком», неожиданно мягко улыбнулся, как бы извиняясь перед гостем за излишний пафос, и уже чуть мягче произнес:

      – Я даже не сомневался в этом. И поэтому хочу перейти к существу той просьбы, с которой решил обратиться к вам и к Марии Федоровне…

      Проговорили они долго, и Алексею Максимовичу было, о чем подумать, когда он возвращался домой. Оперируя достоверными фактами, которых у члена Реввоенсовета республики было великое множество, Луначарский нарисовал перед Горьким ужасающую по своим масштабам картину расхищения народного достояния в Петрограде. Революционные матросы и солдаты, уполномоченные советской властью комиссары, мародеры, бандиты и просто мелкое ворьё сбывали за бесценок награбленное, тем более что покупателей, в том числе и иностранных, было более чем предостаточно. Но если в семнадцатом году весь этот грабеж носил стихийный характер, когда главенствовал лозунг «Грабь награбленное!», то уже в восемнадцатом году, когда главой Петросовета утвердился Григорий Евсеевич Зиновьев, подмявший под себя все силовые структуры города, разграбление приняло планомерный характер. Подчиненные Зиновьева конфисковывали картины и коллекции, на которые были выданы охранные грамоты Наркомпроса, а при реквизиции дворцового имущества выковыривали откуда только можно драгоценные камни, после чего вещи музейной ценности уже невозможно было продать с аукциона. Причем и конфискованные картины, и коллекции, которые оценивались в астрономические цифры, и драгоценные камни, и ювелирные изделия исчезали после подобных «реквизиций» неизвестно куда.

      Петроград и молодая республика Советов теряли на этом миллионы рублей золотом, которые можно было бы пустить на закупку того же хлеба для голодающей России.

      Дабы пресечь это разграбление, Луначарский предлагал Горькому создать с нуля, а затем и возглавить Оценочно-антикварную комиссию Народного комиссариата торговли и промышленности. Задача комиссии – отбирать вещи, имеющие художественную или историческую ценность, из имущества, предназначенного для конфискации в царских дворцах и особняках знати, а также в банках, крупных антикварных лавках и в ломбардах. Кое-что из того, что будет изъято комиссией, предполагалось использовать в экспозициях будущих музеев, но большую часть конфискованного предполагалось выставлять на зарубежные аукционы, а также продавать с молотка.

      Стране нужны деньги!

      Что и говорить, задумка была более чем насущная, требовала решительного подхода к делу, и не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, с чего бы вдруг член Реввоенсовета обратился с этой просьбой именно к нему, Максиму Горькому.

      После того как Советское правительство перебралось в Москву, в Петрограде оставался единственный, пожалуй, человек, который не боялся противостоять Зиновьеву. И человеком этим был он, писатель Максим Горький. Почти столь же мощное влияние на петроградских чиновников имела и Мария Федоровна