Эвакуация. Алексей Вениаминович Сидоров

все равно методично заглянул сначала под кровать, потом проверил все пристенные шкафы – Катюши нет.

      «Неужели с ней что случилось?! Я же себе никогда это не прощу. Надо было ехать домой. Первым делом. И плевать, что будет с карьерой!»

      Отговорка насчет того, что ему, как ответственному за эвакуацию чиновнику, надо было срочно вывозить город, никому не поможет, если он найдет мертвое тело дочери.

      Все оправдания сразу померкнут перед горем, которого…

      «…которого не будет, потому что она жива! Жива!!! И не смей думать по-другому!» – велел Елизаров сам себе, перебирая в голове варианты, где сейчас может находиться Катя.

      – Я проверю подвал… Еще раз! – сказал капитан – ему очень хотелось создать хотя бы видимость помощи. У самого дочка маленькая, конечно, он понимал, каково сейчас Елизарову.

      Сергей Андреевич кивнул, а страж порядка поспешил на лестницу.

      Милиция проверяла все возможные места, где может находиться подросток, в том числе и подвалы. Вот только смотрели ли они на?..

      Чердак! Конечно же!

      Дочка рассказывала, что раньше, когда была младше, с подружками любила залезать на чердак. Там они кормили голубей и играли в «домик Карлсона». Естественно, Елизаров вспылил, пригрозил, что задаст ремня, если еще раз Катя полезет на чердак. Правда, тогда Катерине было всего восемь, а сейчас почти четырнадцать – парни уже на уме, а не «карлсоны».

      Но все равно она могла быть там! Стоит проверить, а капитан, как назло, уже утопал.

      «Ничего, и сам справлюсь», – решил Елизаров.

      Сергей Андреевич вышел из квартиры и поспешил на крышу.

      Люк, ведущий на чердак, открыт, дочь наверняка там!

      Сердце забилось сильнее, когда Елизаров карабкался по лестнице. На чердаке он Катю не нашел, зато нашел… прямо на крыше.

      Силуэт дочки в лучах заходящего солнца. Она стояла прямо на краю и смотрела вниз, на опустевший город.

      – Ка-атя! – закричал Сергей Андреевич.

      Дочка будто не слышала – подняла руки в стороны. Елизаров не сразу сообразил, что она хочет сделать. А когда понял, то внутри все похолодело.

      – Нет, Катя! Не-е-ет! – Елизаров бросился к дочери, но та уже подняла ногу, собираясь шагнуть за край…

* * *

      Чернобыльская зона отчуждения,

      болота, наши дни

      – А он не того?.. – Толстяк показал на холку монстра.

      – Чего?!

      – Н-ну, не в об-биде, что т-ты его при-приятеля убил, н-не? – спросил Пух.

      – Конечно, в обиде. Я ему пообещал тебя скормить, ну, в качестве компенсации за моральные страдания.

      Пришпорил «мишку». Тот зарычал, но послушался – двинулся быстрее.

      – Шу-шуточки у т-тебя, – буркнул Пух.

      – Какие уж есть!

      На самом деле я не знал, как избавиться от напарничка. Как бы я его ни подкалывал, но Пух мне нравился. Не хотелось, чтобы парень погиб только потому, что увязался за мной.

      С другой стороны, прогнать его сейчас – все равно что подписать смертный приговор. В штабе военсталов уже наверняка пробили Пуха по