Хроники Кадуола: Станция Араминта. Джек Вэнс

время влюбленные молча сидели и смотрели на луг. Кроме них, вокруг никого не было, и ощущение постоянного движения создавалось только бесчисленными бабочками. В ста метрах справа стеной начинался лес – угрожающе темная чаща. Такой же лес, еще ближе, темнел слева. Впереди, чуть дальше, луг открывался на песчаный берег океана, к солнечному синему морю.

      Открыв дверь, Глоуэн и Сесили спустились на площадку. В небе пестрели крылья миллионов бабочек, слетевшихся со всех концов Дьюкаса. Их непрерывное порхание создавало низкий, пульсирующий, почти неуловимый ухом гул; застоявшийся в ложбине воздух пропитался сладковатым едким запахом насекомых. Стайками и косяками отдельных цветов – алые и голубые, лучисто-зеленые, лимонно-желтые и черные, пурпурные, сиреневые, белые и синие, красно-лиловые – бабочки порхали над лугом, то приближаясь к земле, то взметаясь ввысь, завиваясь спиральными вихрями и описывая круги, пересекаясь с роями другой раскраски и образуя на мерцающие мгновения невозможные, казалось бы, пуантилистические движущиеся смеси чистых оттенков.

      Утомленные клубящиеся, кружащие рои оседали мало-помалу, каждый на своем дереве на окраине луга. И тут же сбрасывали крылья, устраивая под деревом что-то вроде непродолжительного цветного снегопада, устилавшего луг наподобие режущей глаз палитры.

      Лишившиеся крыльев серые пятисантиметровые гусеницы с роговидными жвалами спускались на шести сильных ножках по стволам и во всю прыть спешили к океанскому прибою.15

      Глоуэн и Сесили вынули из автолета сачки на длинных ручках и сетчатые корзины. При этом Глоуэн, памятуя о предостережениях Чилке, засунул за пояс пистолет.

      Сесили насмешливо подняла брови: «Зачем пистолет? Тут полно опавших крыльев, стрелять по бабочкам нет необходимости».

      «Первая заповедь моего отца, – отозвался Глоуэн. – Не отходить ни на шаг от оружия в дикой местности».

      «Здесь, по-моему, нет ничего опаснее какой-то липкой жидкой дряни, в которую лучше не наступать… Пойдем! Соберем крылья и улетим поскорее – дышать невозможно! Невероятная вонь, голова кружится!»

      «Какие цвета тебе нужны?»

      «Синие и зеленые – из-под дерева, видишь? Потом красные и желтые – они вот здесь, и немного черных и пурпурных. Вот и все».

      Осторожно выбирая дорогу, они разошлись, чтобы собрать крылья под двумя деревьями. Подхватывая сачками крылья, опадавшие сверху, они высыпали их в корзины – изумрудно-зеленые и синие, гранатово-красные и канареечно-желтые, пурпурные, черные и белые.

      Уже возвращаясь к автолету, Сесили задержалась в нерешительности.

      «Этого хватит?» – спросил Глоуэн.

      «Должно хватить. Я хотела еще немного красно-оранжевых и светло-зеленых, – Сесили указала пальцем на деревья в глубине луга. – До них, пожалуй, далековато. И этот запах! Меня уже тошнит».

      «Надеюсь,

15

Жизненный цикл дьюкасских бабочек весьма любопытен. Сбросив крылья, гусеница направляется к морю, но этот короткий путь не обходится без приключений. Прежде всего гусеница должна преодолеть ряд так называемых «гамаков» из цементированной земли, высотой чуть больше метра, откуда распространяются полчища воинственных жуков, хватающих гусениц и пытающихся затащить их в «гамаки». Гусеницы, между тем, вовсе не беспомощны и отчаянно сопротивляются – выделяя струи чернильной жидкости, они сперва ослепляют противников, а затем откусывают им головы, после чего продолжают побег к морю. По всему лугу Мароли кишат яростные битвы, в то время как орды бывших бабочек семенят мимо, не обращая внимания на судьбу собратьев. Достигнув пляжа и с трудом преодолев множество препятствий, гусеницы оказываются в каких-нибудь трех-четырех метрах от кромки воды, но тут их атакует новый враг – стремительно пикирующие птицы. Гусеницам, пощаженным хищными клювами, предстоит столкнуться с последней опасностью – йутом, увесистым гибридом мандорила и крысы (гибриды мандорилов широко распространены на Кадуоле). Апатичные, вяло переставляющие лапы йуты бродят вдоль береговой линии, всасывая гусениц длинным хоботком. Непривлекательное создание, розоватое с черными пятнами, проводящее половину жизни в воде, йут, как и многие другие животные Кадуола, испускает тошнотворный запах. Несмотря ни на что, до океана добираются миллионы гусениц, избежавших челюстей хищных жуков, клювов птиц и хоботов зверей. Они бросаются в прибой, чтобы начать новую фазу достопримечательного жизненного цикла. Плавая и ползая среди прибрежных скал и рифов, бывшие бабочки пожирают планктон, сбрасывают ножки, наращивают гибкие щитки и рыбий хвост и в конце концов на самом деле превращаются в рыбок, длиной не больше вершка. Затем, будто подчиняясь таинственному зову, они уплывают в открытое море на восток, начиная миграцию, приводящую их на противоположную сторону планеты. Их долгое плавание неизменно кончается в одном и том же районе океана к югу от берегов Эксе, где по воле встречающихся в гигантском водовороте течений скапливаются плоские острова плавучих водорослей. Здесь бывшие бабочки, каждая из которых уже превратилась в тридцатисантиметровую рыбу, спариваются и откладывают в водорослях икру. Выполнив свой долг, они умирают и, уже мертвые, всплывают на поверхность. Из икры вылупляются новые личинки, похожие на микроскопических креветок и питающиеся трупами родителей. Постепенно увеличиваясь в размерах в процессе линьки, состоящем из десяти стадий, личинки-креветки превращаются в куколок, а затем в бабочек, вылезающих на плавучие водоросли и сушащих крылья под солнцем. В свое время они взлетают и без дальнейших церемоний отправляются к западному берегу Дьюкаса.