Тихоня для хулигана. Саманта Аллен

фоткаетесь возле наряженной ёлки. Ты считаешь это идеальной жизнью? Чика, – грязно усмехаюсь. – Ты не знаешь, что такое реальная жизнь. Я прав?

      Во время моей отповеди девчонка вытягивается по струнке. Потом она бросает на меня быстрый взгляд. Но я не могу понять, что выражают её глаза. Понимаю только, что её вид раззадоривает ещё больше. Я близок к тому, чтобы остановить тачку и наброситься на эту кроху, разложив её на заднем сиденье. Никогда не желал взять девчонку силой, но на этой меня начинает клинить…

      Глава 7. Акула

      – Я прав? – голос звенит от напряжения.

      Желание зудит во всем теле, особенно в колоколах, сильно опухших за считанные мгновения. Не помню, чтобы меня так сильно штырило в последнее время.

      – У меня только один вопрос, Акула, – говорит безжизненным голосом. – Почему ты подчёркиваешь, что я белокожая? Ты и сам из белых. Возможно, чуть более смуглый и загорелый, чем я.

      – Это всё, что ты хочешь спросить?

      – Я уже спрашивала, что хотела. Когда я смогу уехать? Это всё, что я хочу…

      Мой голодный взгляд крадётся по её юной стройной фигуре, затянутой в красивые шмотки. Их приятно будет сдирать, рвать в клочья зубами, а потом ставить метки по всему телу, клеймя белоснежную кожу. Встряхиваю головой, прогоняя туман наваждения. Ведьма, блин! Околдовала меня и заставила думать о грязных – имею в виду, по-настоящему грязных – вещах! Я преступно много думаю о том, что район – неблагополучный. Насилие случается на каждом шагу. Если я возьму и нагну эту девчонку, взяв своё, потом на неё лишь посмотрят с крохотной толикой сочувствия. Скажут, сама виновата. Хорошим цыпочкам нечего делать в квартале Чёрных Псов.

      На её счастье, тачка приезжает по нужному адресу. Я торможу и выхватываю бумажный пакет из рук Тихони. Она отдаёт его быстро и даже вытирает пальцы о тёмно-зелёные брючки, как будто спешит оттереться от грязи. Этот жест бесит меня ещё больше.

      Клянусь, я заезжу её до визгов и сорванного к чертям голоса. Наверняка этой малышке едва исполнилось восемнадцать. Если так, то она младше меня на пару лет. Всё равно она довольно взрослая, чтобы знать – нельзя дразнить зверя. Но сначала нужно вернуть пушку Бигги.

      Хлопаю дверью со всей дури, направляясь к гадюшнику, где заседает один из главарей уличных банд. Дом огорожен высоким забором. Я нажимаю на звонок, а в ответ слышится надрывный лай. Говорят, во дворе у Бигги тренированные злые доги, готовые вырывать куски мяса из глотки. Поневоле холодок крадётся по спине. Но я держусь спокойно и подхожу к видеодомофону, когда раздаётся хриплый вопрос:

      – Кто?

      Я в двух словах обрисовываю ситуацию. Через минуту распахивается калитка, и здоровенный бугай, в котором жира больше, чем мяса, ведёт меня внутрь дома.

      Тут накурено и играет музыка. Реп грохочет из колонок, в одной из комнат рубятся в приставку. В другой – играют в карты или дымят кальяном с травкой. Пытаюсь сдержать подкатывающую дурноту. Не люблю тех, кто балуется травкой. Не перевариваю