Наблюдатель. Артем Амбарцумян

в тишине продолжал рассматривать бумаги обвиняемого. Из всего, что он изучил, он не смог сделать никаких выводов, которые говорили бы ему о возможных мотивах убийства. Следователь поднял взгляд и всмотрелся в лицо мужчины, пытаясь в нем что-нибудь прочитать. Троицкий казался немного уставшим и расслабленным, словно ему и дела не было до того, что происходит вокруг. Увидев его впервые, следователь опасался, что здоровяк может оказаться буйного нрава и всполошит все отделение полиции, но теперь, когда он понял, что подозреваемый весьма спокойный, следователь позволил себе немного снизить напряжение, тем не менее не забывая о том, что перед ним сидит человек, по всей видимости недавно совершивший убийство.

      Завьялову попался под руку военный билет Троицкого, вложенный в его паспорт.

      – Вы служили или он куплен? – спросил он.

      – Служил.

      Следователь хмыкнул. Еще бы он ответил, что военный билет куплен – это могло бы потянуть на отдельную статью.

      К удивлению Завьялова, молчаливый до этого Троицкий продолжил тему:

      – Маршировал, слушал гимн, мыл полы и туалеты. Вот вам и служба.

      – А вы представляли себе, что окажетесь в раю?

      – Я ничего себе не представлял. Моя мать пугала меня дедовщиной и насилием, которое там якобы происходило. Но я этого не встретил. Может, повезло…

      Завьялов счел, что человек, который сознался в убийстве, чувствует себя слишком комфортно и вальяжно, поэтому он прервал его:

      – Это не относится к делу, Дмитрий. Я задал вам вопрос из уважения к выполненному вами долгу, но боюсь, на этом все.

      Завьялов, с огромной серьезностью произнесший это, поправил очки на носу и сощурился, снова вглядываясь в Троицкого, пытаясь поймать его реакцию.

      – Простите, – спокойно сказал Троицкий, поймав взгляд Завьялова.

      В лице он нисколько не изменился.

      Завьялов снова опустил взгляд и продолжил перебирать документы, а Дмитрий молча ждал, пока тот закончит.

      ***

      Кто бы мог подумать, что в этой несвободе, которую другие так презирают, Троицкий чувствовал себя совершенно обыденно, ведь занимался почти тем же самым, чем дома – делал то, что ему говорили. И он не чурался грязной работы, поэтому, когда ему доверили собственную территорию – грязные туалеты и не менее грязные коридоры, он без каких-либо зазрений брал в руки тряпку и занимался чисткой помещений. А потом наступила зима и выпал снег. Если есть место, похожее на описанный Данте девятый круг ада – это зима в армии. В роли замерзших грешников здесь срочники, а в роли Сатаны – полковник, пристально следящий за подчиненными и определенно наслаждающийся своей властью над ними, а также их мучениями. Теперь, помимо обычных задач, молодым, пышущим силой парням приходилось убирать снег, как только он выпадал, а происходило это иногда больше четырех раз за день, а порой бывало и так, что снег просто не переставал идти весь день. Так они и ходили со своими лопатами назад и вперед, под серым небом, старавшемся