Ветер под моими крыльями. Наталия Полянская

Тогда приноси к ужину.

      Макс развернулся и вышел, ведя за собой подпрыгивающего от радости и возбуждения Адриана. Иногда Эвершеда так и подмывало притащить с очередных съемок скунса-вонючку и подсунуть его Шеррин в качестве экзотического животного. Только скунса было жалко.

      Когда-то все было по-другому. В иной жизни, наверное. Макс, как актер, проживал в год несколько жизней, не считая своей собственной. Собственная иногда терялась за ролями, которые он играл. Раньше его это беспокоило, а потом он привык. Привык, что так и надо, что жена может кинуть в него вазой и промахнуться, что у нее отдельная спальня на другом конце чертовых апартаментов и что они не спали вместе вот уже год. Хотя весь высший свет уверен: супруги нежно и трепетно любят друг друга. Шеррин старалась поддерживать семейную репутацию на высоте.

      Она неожиданно появилась на пороге его комнаты, когда Макс совал Адриану очередную купленную в Сингапуре игрушку, и спросила:

      – Что ты собираешься делать в ближайшие дни?

      – Зависит от многих факторов, – пожал плечами Макс. – У тебя есть конкретные предложения?

      – Есть, но какой толк сотрясать воздух, если ты все равно откажешься?

      Не хотел он затевать при Адриане разговор, к которому готовился три дня, а потому поморщился и промолчал.

      – Максим, я должна знать.

      – Утром приедет Валери. У нее мой график. Тогда я смогу сказать точнее.

      – Послезавтра премьера нового фильма, – Шеррин назвала фамилию достаточно известного режиссера. – Я хотела бы, чтобы мы пошли. Мы два месяца не появлялись в свете.

      – Чуть меньше, – педантично напомнил Макс. – В последний раз мы были на свадьбе Тони в начале сентября.

      – Там было столько народу, что нас вряд ли запомнили. Я даже ни разу не видела нас с тобой вдвоем на фотографиях с мероприятия. Поэтому нужно пойти на премьеру, Максим. И не надо так на меня смотреть, это не заседание коллегии адвокатов.

      Шеррин всегда знала, куда бить.

      – Пап, – Адриан дернул помрачневшего Макса за рукав, – а как эта штука разбирается?

      – Сейчас покажу… Я подумаю, Шеррин. Мне правда хотелось бы, но я не уверен, что вечер ничем не занят.

      – Так освободи. – Жена развернулась и вышла.

      Макс молча смотрел ей вслед. Он ничего не мог с собой поделать: даже такая, чужая, недоступная, практически абсолютная незнакомка (хотя он жил с ней уже несколько лет!), она ему нравилась. Он злился на нее, и терпел ее выходки, и ненавидел, когда она выматывала из него душу длинными нервными разговорами, но, кажется, до сих пор любил.

      Если бы он разлюбил Шеррин, все сразу стало бы гораздо проще. Но Макс до сих пор не мог заставить себя стать равнодушным.

      И, кажется, жена знала об этом. Это были два ее главных козыря – его любовь и Адриан.

      – Ого, – сказала Рейчел, распахивая дверь, – да ты похудела, сестренка.

      – А это хорошо или плохо? – весело осведомилась Валери, втаскивая в прихожую чемодан.

      Кузина оглядела ее критически.

      – Ну, тебе идет,