Тени нашего прошлого. История семьи Милтон. Сара Блейк

заморгала, не сразу сообразив, о чем идет речь. Это было продолжение разговора, который они вели глубокой ночью в поезде, сидя в крошечном неосвещенном купе, в то время как за окном проносился погруженный в темноту мир. Напротив них лежали мужья, накрыв шляпами лица и скрестив руки на груди, – крепко спали.

      – Но не в том случае, если о секрете молчат, – заметила Китти.

      – Особенно если о нем молчат. Именно потому, что о нем не говорят.

      – Но это бессмысленно. Если о нем не говорить, то ты не знаешь о его существовании.

      – Да. – Присс улыбнулась. – Но он гноится. Восхитительно.

      – Гноится?

      – Да не будь ты таким снобом. – Присс закатила глаза. – Да, гноится. Приветствую тьму, приветствую бездну и красную, гноящуюся жизнь.

      Китти не смогла сдержать улыбки. Данк и Присс посещали вечеринки в Гринвич-Виллидж, где царили красные галстуки, переполненные пепельницы и жаркие яростные споры на самые разные темы, от Москвы до Монтока. Эти двое не только мочили ноги в океане жизни – они в него ныряли. И Китти иногда им завидовала.

      – Ты ведь понимаешь, – сказала она, – что начала говорить прописными буквами. Это заразная болезнь…

      – Зато честно, – возразила Присс, выгибая спину. – Мы живем в эпоху прописных букв. Тебе тоже надо попробовать.

      – Возможно, – весело согласилась Китти. – Поживем – увидим.

      Присс фыркнула. Они дружили еще с пансиона. Китти Милтон никогда не пошла бы в какой-нибудь дворик Гринвич-Виллидж, где пили джин с лаймом и часами спорили о Конце цивилизации, о Начале истины, о долгожданном восстании Забытых и Угнетенных, о Голосе масс, – хотя этим летом гнев, клокочущий везде, куда ни посмотри, свидетельствовал: сверкающий меч истории расчищает просеки в зарослях загадочного прошлого.

      – Признайся, ты все рассказываешь Огдену? – спросила она, переводя взгляд на мужчин.

      – Конечно, – без колебаний ответила Китти.

      – Очень плохо, – заметила Присс и повернулась к ней. – Готова поспорить, что в основе прочного брака лежат секреты.

      – Ради всего святого, Присс!

      Присс усмехнулась.

      – Секретам место в книгах, – заявила Китти.

      – В хороших книгах. – Присс сунула свою книгу в сумку.

      – Какие же они хорошие, если для развития сюжета им нужны секреты? Жизнь не такая.

      – Ну, конечно… жизнь, – фыркнула Присс.

      – Да, – настаивала Китти. – У реальных людей нет секретов, потому что реальные люди не умеют их хранить.

      Какая же я лгунья. Вспыхнув, Китти сунула руку в карман брюк и нащупала маленькую игрушечную машинку желтого цвета, которую всегда носила с собой после смерти Недди.

      На причале Огден взял конец фала и лизнул его, смачивая, чтобы тот легче прошел через бронзовые проушины вдоль гика. Увидев, как он старается, как сосредоточен, она загрустила.

      Весь этот год они провели в тишине, невысказанное имя Недди реяло между ними. Китти привыкла к испытующему взгляду мужа, который на мгновение останавливался