Гроздь рябиновых ягод. Елена Чумакова

Пелагея. Но не удержалась, начала рассказывать да показывать, увлеклась. Она не на много старше Насти была, всего-то на пятнадцать годочков. До петухов в бане гадали!

      Так, незаметно, пролетела зима. Молодежь шумно, как положено – был бы повод – отпраздновала масленицу. Потянулись дни поста. Как-то решила Пелагея подать к картошке соленых рыжиков, заглянула в кадушку, а там половины грибов нету. Подивилась – когда успели съесть? Потом укараулила, как Настя рыжики прямо из кадушки вылавливает и ест.

      – Ты чегой-то делаешь? Проголодалась, что ли?

      – Ой, тетушка, у вас рыжики такие вкусные, прямо удержаться не могу!

      Пелагея руками всплеснула, опустилась на лавку:

      – Да ты, бабонька, никак в тягости?

      Настя только плечами пожала, опыта в этих делах у нее было маловато.

      К Пасхе сомнений не осталось, уж и посторонние заметили округлившийся Настин живот. Геша нарадоваться на жену не мог, все-то ему в ней нравилось: как ходит уточкой, как говорит, как смотрит на него. Ему удивительным казалось, что вот тут, в чреве жены, растет будущий маленький человечек, и он, Гешка, – он! – скоро станет отцом. Раньше, при виде беременных баб, он никогда не задумывался о таких вещах, а теперь зарождение новой жизни казалось ему чудом, великой тайной. Вечерами, забравшись на сеновал, они мечтали, кто это будет, девочка или мальчик? Каким будет этот новый человечек, какая жизнь его ждет? Геша прислушивался к слабым толчкам в животе жены и смеялся от счастья.

      Настя с каждым днем становилась все тяжелее, все медлительнее, по деревне ходила павой, не замечая иных завистливых глаз. Как-то у колодца повстречала двух соседок незамужних. Девушки судачили меж собой, хихикали. Одна Настю окликнула:

      – Что, Настя, скоро рожать-то будешь?

      – Как срок придет.

      – Ты бы за мужем лучше приглядывала, а то пока ты с животом дома сидишь, он на посиделках да на гулянках бабам и девкам проходу не дает, щиплется!

      Вторая дернула первую за рукав, обе рассмеялись и убежали.

      У Насти заныло сердце. Еле дождалась вечером прихода мужа, сразу потащила его на сеновал, подальше от ушей домашних.

      – Да чего случилось-то? Непорядок какой? Говори, не томи!

      – Люди говорят, тебе на посиделках больно весело. Без моего пригляду других баб щупаешь? Это так?!

      Геша облегченно вздохнул, рассмеялся:

      – И только-то? Я уж думал, стряслось чего…. Ну, люди гармониста для чего зовут? Для веселья. Ущипнешь бабенку, какая подвернется, она визг подымет, мужики хохочут, всем весело.

      Георгий сдвинул кепку на макушку, притянул к себе жену:

      – Эх, птаха моя! Сколь чужих баб щупаю, а ты у меня лучше всех!

      – Ах ты, кобель! – Настя со смехом ухватила мужа за чуб и потрепала слегка, – смотри у меня!

      И упали оба на сено, затеяли возню.

      Прошло и лето. Зашуршали дожди, зарделась рябина в роще, птицы, сбиваясь в стаи, потянулись на юг, опустели леса.

      В аккурат