104 страницы про любовь. Эдвард Радзинский

Ты как жил?

      ЕВДОКИМОВ. Нормально. Через четыре дня опыт.

      НАТАША. А я сегодня улетаю, в ноль тридцать.

      ЕВДОКИМОВ. Чего это ты скачешь с рейса на рейс?

      НАТАША. Долг зовет.

      ЕВДОКИМОВ. А я знаю, почему ты скачешь с рейса на рейс.

      Молчание.

      Тебе жить негде. Тебя мать из дому выгнала.

      Пауза.

      НАТАША. Чепуха какая. Если я захочу, я с мамой сразу помирюсь. Приду и скажу: «А!» – и помирюсь. Откуда ты знаешь, что меня выгнали?

      ЕВДОКИМОВ. Я все знаю. Ты к этому привыкни. Что ж ты от меня утаила, Топтыгин?

      НАТАША. А! Я вообще считаю, что никому не интересно слушать о чужих несчастьях. У людей своих хватает. Терпеть не могу, когда жалуются, и хватит об этом, ладно?

      ЕВДОКИМОВ (величественно). У меня в записной книжке есть телефоны трехсот шестнадцати друзей. Они все сейчас ищут тебе комнату. К десяти вечера мы ее снимем.

      НАТАША. Знаешь, Элочка, давай договоримся: ты сообщи своим тремстам и шестнадцати друзьям, чтобы они ничего не искали. Я вообще одолжений не принимаю. Разве что от очень-очень близких друзей.

      ЕВДОКИМОВ. А я не «очень близкие друзья»?

      НАТАША. Нет. Ты только мой любимый мужчина. Но ты не мой друг.

      ЕВДОКИМОВ. Ты точно это знаешь?

      НАТАША. К сожалению, точно. Во всяком случае, я сегодня это проверю.

      ЕВДОКИМОВ. Подожди, я только повешу картину, и ты начнешь проверять. (Прикалывает к стене плакат «Летайте самолетами “Аэрофлота”».)

      На плакате изображена стюардесса. Внизу надпись карандашом «Приветик, Наташа!»

      НАТАША (смеется). Почему всегда нужно издеваться?

      ЕВДОКИМОВ. Есть картина. Обстановка создана. Сейчас я буду петь песни.

      НАТАША. Какие песни?

      ЕВДОКИМОВ. Ты не знаешь самого главного: я сочиняю песни. Нет, совершенно серьезно. У нас в академгородке все поют мои песни. Представляешь, картиночка: сидят доктора наук, пожилые, лысые… и поют… про пиратов.

      НАТАША. А почему про пиратов?

      ЕВДОКИМОВ. Вполне естественно. Они очень положительные люди. В жизни они были начисто лишены буйства, что ли. А в этих песнях для них и удаль, и буйство. Страшно смешно.

      НАТАША. Только не надо говорить так самоуверенно. Все люди в какой-то мере смешные. Кстати, ты тоже.

      ЕВДОКИМОВ (на плакат). Она ничего девочка.

      НАТАША. Да ну тебя. Я ужасно хочу уничтожить твою самоуверенность.

      ЕВДОКИМОВ. Это невозможно. Поцелуй меня. Ну!

      НАТАША. Не хочу.

      ЕВДОКИМОВ. Ну!

      Наташа целует. Начали песню.

      Время стекает со стрелок часов,

      А часы все бормочут насмешливо.

      Дальше я еще не сочинил. Там будет кусок о нежности. Нежность. Ее все время стыдятся. Ее прячут далеко в боковой карман. И вынимают в одиночестве по вечерам. Чтобы посмотреть, как она истрепана за день – наша нежность. И еще о смерти. «Не бойтесь смерти. Смерть – это так, добродушный сторож в парке, который сгоняет со скамеек засидевшихся влюбленных. А они не хотят уходить, а смерть все причитает надоевшим голосом: “Попрошу на выход, закрывается”». Это