Прикосновение к любви. Leon Rain

склонился над его кроватью и, повернувшись, что-то говорит бабушке. И никакой он не полный, как все говорят, Максим запомнил его худым, а может быть, детский глаз искажает действительность? Но вот часы от деда остались замечательные. Пусть они изрядно потёртые, но зато какие точные! Секунда в секунду! Ну, разумеется, если не забыл завести. Ни на какие самые раззолотые Максим эти часы не променяет. Это дедова память, а разве память можно на деньги померять? Так, есть ещё полчаса до встречи с воспитателем, чем бы заняться…

      – Здравствуй, Максим!

      – Здравствуйте.

      – Ты не узнал меня? Ты так здорово меня вёл в танце, что мне все девочки обзавидовались. Придёшь сегодня? Мы можем ещё потанцевать? Ещё не знаешь? Ну хорошо, я буду ждать. Обязательно приходи.

      Размечталась, только шнурки погладить осталось. Один раз прокатило у неё, вот губу и раскатала. Больше никаких танцев! Нет, ну, конечно, если молодёжь будет, то он не против. Но только что-то современное, а не этот набор прошлого столетия, который гоняли вчера. И медленные можно. И только с молодой симпатичной партнёршей. Ну, хотя бы чтоб как Любаша с поезда была, даже ещё моложе, тогда он бы с удовольствием прижался и покружился в медляке. Вздохнув, Максим присел на лавочку, напротив неё, на высоком столбе висел динамик.

      Прощай, от всех вокзалов поезда

      Уходят в дальние края.

      Проща-а-ай, проща-а-ай!

      Прощай! И ничего не обещай,

      И ничего не говори,

      А чтоб понять мою печаль,

      В пустое небо посмотри-и-и-и…

      Классная песня, Максим её ещё в пионерлагере полюбил. Кажется, это был «Энергетик», сестра там была старшей пионервожатой, а он в отряде. Ребята постарше играли в бутылочку, а они с дружками подсматривали. Их играть, конечно, не приняли, подрасти сначала нужно. Вот так всегда по жизни: если где что-то стоящее происходит, то обязательно без Максима. Такое впечатление, что исчезни он, так кроме мамы с папой, ну, может, ещё и сестры, никто и плакать не будет. Да и сестра неизвестно, будет плакать или нет. У неё сейчас своя семья, муж, ребёнок. Хотя, будет, конечно, хоть и дрались в детстве нещадно. При воспоминании о племяннике Максим улыбнулся, вот уж кому он точно нужен. После техникума он ездил помогать сестре с малым. Замотанная после родов Катька сидела, следя за малышом, по минутам считая, когда он придёт. После этого кормила Макса и шла поспать. А Макс доставал своего любимца из манежа, в котором он немедленно начинал прыгать, только завидев его, потом они ложились на ковёр, и малый ползал по Максиму.

      – А где у Максима лишний зубик?

      И маленький пальчик втыкался Максиму в рот.

      – А где у Максима лишний носик?

      И пальчик упирался в нос. Однажды Максим спросил за лишний глазик и не успел вовремя увернуться. Пришлось промывать глаз холодной водой.

      Ну всё, нужно идти. Чёрт бы побрал этого воспитателя. В шестнадцать лет к взрослым людям приставить воспитателя, здесь детский сад, что ли? У библиотеки собралось почти два десятка подростков приблизительно схожего