Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного. Леонид Бежин

чувствуя вину перед гостями.

      – Благодарствую…

      – Спасибо за чаек, – подхватил Кукин в знак поддержки своих, но все-таки не удержался и напоследок взял из вазочки чужую конфету.

      После этих слов стало ясно, что чаепитие закончилось на несколько холодной, даже слегка неприязненной ноте и гостям пора встать и откланяться.

      – Не слушайте вы! Она у меня молодая, дуреха еще! Много о себе понимает! – Ефим Максимович воспринял ранний уход гостей как невысказанную ими обиду.

      Хозяйка, сознавая, что она под конец сама все напортила, в эту минуту вытерпела бы упрек от кого угодно, но только не от старика мужа.

      – Зато вы о себе понимаете, к сожалению, слишком мало. Самим Аксаковым служили, с Гоголями и Тургеневыми якшались, до седых волос дожили, а под старость ничего не скопили, – при гостях стала выговаривать Ефиму Максимовичу хозяйка, с затаенной угрозой обещая, что наедине еще добавит к этому пару особенно ласковых слов. Затем она осеклась, на минуту замолкла и сочла нужным на прощание все же напомнить гостям: – А у нас ведь и дочка есть. Вот и ей бы работенку какую – хоть малютку в люльке качать.

      По едва заметным признакам она определила, что малютка вскоре появится.

      Елизавета Григорьевна первая направилась к двери – словно подальше от дурного глаза. Савва Иванович заспешил вслед за ней, доставая из жилетного кармана серебряные часы и глядя на циферблат: сколько они тут потеряли бесценного времени? Николай Семенович тоже встал и решительно поправил галстук.

      – Хорошо, хорошо. И насчет дочки подумаем, – сказал Савва Иванович, но жена незаметно тронула его за рукав, и он тотчас переключился с дочки на отца: – Ефима Максимовича управляющим так и быть – оставим.

      – А меня?

      – Вас хоть владычицей морскою. Ну, не морскою, так речною. Всей водной стихии повелительницей. – Савва Иванович вернулся к тому, с чего сегодняшним утром начал: к читанным в детстве сказкам и сказочным фантазиям.

      – Это кто ж такая, повелительница-то ваша? Поломойка, что ли? – Хозяйка к сказкам относилась явно недоверчиво и неодобрительно.

      – Прачка, – ответил Савва Иванович и шагнул через порог, опережая Николая Семеновича и догоняя жену.

      Этюд шестой

      Шалый

      – А что, может, и впрямь возьмем обоих? Правда, Ефимушка уж очень стар, за всем не поспеет, но зато как хранитель старины – фигура! Истинный Гоголь! Да и сподручно ему здесь: все знакомое, привычное, глазом наметанное, – вслух размышлял Савва Иванович, привыкший дела решать сразу, на ходу, не откладывая, чтобы затем время не терять и к ним не возвращаться.

      – Почему бы и не взять, раз сами просятся. – Кукин умел давать советы, исходя не столько из их полезности, сколько из того, что можно было решить без всяких советов.

      – Ты считаешь? – спросил Савва Иванович, чтобы лишний раз проявить к нему уважение.

      – Думаю, так было бы правильно. – Кукин и сам себя зауважал.

      – Что-то жена его мне не особо понравилась. Как бы и впрямь