Фабрика мертвецов. Кирилл Кащеев

двумя пальцами, подхватил второе ведро, зачерпнул… и с размаху выплеснул на подкрадывающегося отца.

      – Аглуп! – отец замер, как суслик, выхваченный из мрака светом паро-конских глаз. – Какое коварство! Стоишь тут с видом альвийского лорда перед человечьим нужником, а сам! Ну сейчас я тебя… – отец попытался прорваться к бадье.

      Митя прыжком махнул через бадью, подхватил из травы дырявый ковш – и встретил отца целым водным залпом. И было нечестно с его стороны все-таки прорваться, окунуть ведро в воду, несмотря на все попытки отнять, и вылить сыну на голову. Крайне дурной тон: сперва заманил Бог весть куда, теперь еще и обливается.

      – Ну во-от… опять надулся! – протянул отец, глядя вслед нахохленному, как мокрый воробей сыну.

      Хотелось ответить, что он вовсе и не сдувался, но уж больно глупо звучало. Поэтому Митя просто забрался обратно (может, двери заколотить за ненадобностью?) и не оборачиваясь на запрыгнувшего следом отца, принялся разыскивать в саквояже сменную пару белья. Он даже успел натянуть чистые подштанники…

      Входные двери грохотнули, точно в них били тараном. Засов вылетел, со звоном ударился об пол. Двери распахнулись, с размаху врезавшись в стены. По коридору затопотало множество ног…

      – Ось воны, ворюги! – завопил ворвавшийся в залу кудлатый мужик. – Зовсим знахабнилы, по панскому дому голяка вештаются!

      Следом за ним, грохоча сапогами, вломилась… толпа. Зверообразные мужики с палками кинулись к отцу. Впереди мчался мужичонка посубтильней, зато с шашкой наголо.

      – Стоять! – голос отца, вроде негромкий, перекрыл и хриплое от азарта дыхание, и топот ног.

      Разогнавшиеся налетчики немедленно остановились. В первую очередь тот, с шашкой, уже вскинувшей ее над головой отца. Ну а как не остановиться, от такого-то непререкаемого приказа, да эдаким командным тоном… да еще паро-беллум, упершийся в грудь налетчика с шашкой тоже… способствует. Может, и поболее командного голоса. Точно поболее.

      Мужик с шашкой замер, аж покачиваясь на носочках, как неловко выставленный портняжный манекен. Медленно опустил взгляд, будто желая убедиться, и впрямь ли паро-беллум глядит ему в грудь. Рука его заметно задрожала – и поднятая шашка слегка стукнула своего владельца по голове, вызывая еще большую дрожь.

      – Ну чого встав, мов укопаный? Руби его! – завопил оттертый к стене кудлатый.

      И только теперь Митя сообразил, что это их запертый в чулане пленник! То есть, не запертый уже, выходит…

      – Заткнись, Юхимка! – не отрывая глаз от паро-беллума, процедил мужик с шашкой. – А ну как стре́лит?

      – Да не стрелит он, морда бандитская, забоится! – приплясывая от нетерпения, выкрикнул кудлатый сторож.

      – Якщо морда-то бандитская, чого б ему и не стрельнуть? – рассудительно предположил мужик с палкой.

      Их оказалось не толпа, а всего-то двое.

      – Гнат Гнатыч! Бандюги-то вооруженные! – Юхимка завопил, как обиженный ребенок, вызывающий на помощь родителя.

      – Кинь пистоль, бисов сын! – в залу тяжеловесно,