Дорога в Китеж. Борис Акунин

быть, выскочил из-за куста и с размаху ударил Питовранова обухом по затылку. Рядом появился еще один силуэт. Потом третий. Четвертый.

      – Чё встали? – сипло сказал тот, что с топором. – Валите их. После в воду кинем.

      – Господин Тяпа, я полагаю? – спросил Виктор Аполлонович, стараясь, чтоб не задрожал голос. – Вам ведь нужны деньги? Берите и уходите, а валить нас необязательно.

      Предполагаемый Тяпа ничего не ответил, неторопливо двинулся к Воронину, отводя руку с топором назад. Остальные – тоже молча – стали заходить справа и слева.

      – Зря ты, Адриан, разрядил свой заспинник, – тоскливо произнес Вика, пятясь. – Он бы сейчас весьма пригодился.

      Ларцев остался там, где был.

      – Ничего, – сказал он. – У меня еще подрукавник есть.

      И выдернул что-то из рукава. Луна уронила искру на тонкое, длинное лезвие.

      – Эвона ты как… – прохрипел Тяпа и скакнул к Ларцеву.

      Но оказалось, что сибиряк умеет прыгать еще проворней. Топор со свистом рассек пустой воздух, а Ларцев выкинул вперед руку и воткнул бандиту клинок прямо в глаз, по самую рукоятку. Тут же выдернул, пригнулся, налетел на другого разбойника, всадил ему нож ниже подбородка да с силой толкнул в грудь.

      Развернулся к двум остальным, но те связываться с быстрым, как рысь, противником не стали, а кинулись прочь – напролом, продираясь через кладбищенские заросли и перепрыгивая через могилы.

      Вика застыл в полном остолбенении. У него отвисла челюсть и никак не желала вернуться на место, будто задеревенела. Всё произошло с какой-то сверхъестественной быстротой.

      Ларцев же нагнулся над Мишелем, снял с него шапку, осторожно ощупал голову.

      Раздался стон.

      – Удивительно, – сказал Адриан Дмитриевич. – Какова толщина черепных костей! От такого удара только шишка.

      Голос был всегдашний, без каких-либо признаков волнения.

      Питовранов зашевелился, сел, потер глаза. С недоумением уставился на два трупа – у одного вместо левого глаза булькающая черной жижей яма, у другого из-под бороды толчками пульсирует кровь.

      – Кто это? – пролепетал Михаил Гаврилович. – И почему так болит голова?

      – Голова болит от шишки, – объяснил Вика. – Вон тот, без глаза, – каторжник Тяпа. Он тебя тяпнул топором по голове. А Тяпу, в свою очередь, прикончил твой постоялец. И второго – тоже.

      – Как прикончил? – тупо спросил Питовранов. – Совсем? Насмерть?

      – Да. С удивительной легкостью. Чик, чик – и готово.

      Они понаблюдали, как Ларцев втыкает окровавленный клинок в землю, потом тщательно вытирает лезвие об одежду мертвеца и аккуратно сует нож в рукавный чехол.

      – Вы чего так смотрите? – спросил он, заметив, с каким выражением уставились на него приятели.

      – Ты только что убил двух человек, и как с гуся вода. Это, хм, странно, – кашлянув, пробормотал Мишель.

      Брови молодого человека озадаченно приподнялись.

      – Что