Если Господь призовёт тебя…. Светлана Курилович

Особенно я люблю совсем старые, например, «Два бойца» с Марком Бернесом!

      – Это где он поёт «Тёмную ночь»?

      – Точно!

      – А мне нравятся «Летят журавли» и «Чистое небо».

      – «Чистое небо» – это вроде как про лётчика? – он наморщил лоб. – Его вроде сначала репрессировали, а потом оправдали и дали орден?

      – Ну да.

      – Слушай, ты на меня больше не обижаешься за вчерашнее? За то, что я тебя сплетницей назвал?

      – Нет, что ты!

      Остаток пути мы провели, мило беседуя о старом кино. Когда мы подошли к моему дому, и я обречённо подумала, что уж сегодня-то он меня точно не поцелует на прощание, Димка неожиданно спросил:

      – У тебя есть брат или сестра?

      – Нет, а почему ты спрашиваешь? – удивилась я.

      – У меня тоже нет, – сказал он. – Но сегодня мне показалось, что я провёл день с младшей сестрёнкой, такой симпатичной и забавной! Ну, что? Пока? Мне пора в библиотеку!

      – Пока, – потерянно сказала я и, еле сдерживая слёзы разочарования, поплелась на четвёртый этаж.

      Вот так. Оказывается, всё это он проделал из простой вежливости, а я ему вовсе и не нравлюсь! Вернее, нравлюсь, но только как сестра.

      – Вернулась? – спросила мама. – Интересный был фильм?

      – Так себе, – буркнула я.

      – А этот Дима очень хороший мальчик! Вежливый такой!

      – Это точно! – язвительно подтвердила я.

      – Вы давно дружите? – продолжала любопытничать мама.

      – Мы не дружим!

      – Как так? – не поняла она. – Вы же в кино вместе ходили!

      – Ну и что? Сходили. Это вовсе не значит, что мы друзья!

      Я сердито повесила ни в чём не повинную куртку и пошла в свою комнату.

      – Поля, что случилось? Вы поссорились? – встревожилась мама.

      – Нет! – я закрыла дверь перед самым её носом.

      – Но, Полюшка, я же вижу, что ты расстроена! – мамин голос звучал глуховато из-за закрытой двери.

      – Всё нормально! – крикнула я, потом, чувствуя, что она так не успокоится, открыла дверь, обняла её и сказала. – Всё хорошо, просто он не обратил внимания на новую куртку… А сейчас мне пора делать уроки, нам много по алгебре задали, и ещё контрольный срез завтра по русскому…

      Я поцеловала маму в усталую щёку и села за стол. Мама (я это спиной чуяла) недоверчиво посмотрела на меня:

      – Я схожу к тёте Оле в гости, если захочешь поесть – обед на плите.

      – Угу.

      – И посуду вымой.

      – Хорошо.

      Наконец дверь закрылась, и я осталась наедине со своим разочарованием.

      – Вежливый! – фыркнула я. – Это он, оказывается, за вчерашнее извинялся!

      Хотелось заплакать, но слёз не было, наверное, потому, что кроме разочарования я чувствовала ещё и злость на него. Поэтому, немного пошмыгав носом, я открыла свой дневник (да, да, в то время я, как, наверное, все девочки на свете, вела дневник, которому доверяла свои самые тайные переживания) и написала:

      – Привет, мой