Сиреневый «Рай». Буйко Виктор

и закрыл нос руками. Оттуда струйкой закапала бурая кровь.

      – Тафай жит-т-товское сол-л-лото! – наклоняясь над ним и свирепея, орал офицер.

      Захлёбываясь и булькая кровью, Лейба прохрипел:

      – Я простой человек!

      Но вид ползавшего по земле упрямого старика ещё больше разозлил карателя. Он махнул рукой, и к нему подскочили два мотоциклиста с автоматами. Они ещё раньше остановились и наблюдали за тем, что происходило на мосту. Пока Лейба стоял на ногах, а офицер сам разбирался с несчастным пленником, они неторопливо разговаривали в сторонке и, опершись об ограждение, курили папиросы. Гортанная команда заставила их быстро подбежать. Каратель что-то сказал, и они подняли с земли Лейбу. Тот стоять уже не мог и повис на их руках.

      – Кде-е жит-т-тоф-ское со-ло-то? – по слогам прорычал его мучитель и навис сверху коршуном. Старик проглотил кровавый комок и только беспомощно помотал головой. Каратель взял у мотоциклиста ещё недокуренную папиросу и прижал её ко лбу Лейбы. Тот тонко закричал и обмяк. Палач достал из кармана зажигалку, не спеша отвинтил крышку и вылил бензин на бороду своей жертвы, потом щёлкнул коромыслом, и борода загорелась, как маленький живой факел. Лейба извивался и жалко кричал, а мотоциклисты тем временем по команде вытряхнули его из пиджака, сорвали рубашку, штаны, а потом несколько раз потрясли их и ощупали. Ничего не найдя, они выбросили всё с моста в речку и некоторое время смотрели, как, развеваясь на ветру, падали в воду лохмотья.

      Нагой старенький Лейба лежал уже, не двигаясь. Борода его догорела, и в сыром воздухе витал запах жжёного. Каратель сплюнул, повернулся и пошёл прочь, на ходу что-то небрежно скомандовав. И тогда солдаты начали топтать замученного старика грязными, перепачканными в глине огромными сапогами, бить его каблуками в голову и живот. Ему уже было всё равно – он умер… Тогда эсэсовцы подняли лёгкое тело за руки-за ноги и перекинули его через ограждение с моста.

      Всплеск. И вдогонку ему для верности, а может быть, просто пострелять захотелось, они выпустили две короткие автоматные очереди, потом перекинули автоматы за спину и, что-то обсуждая и смеясь, вернулись к поджидавшему их мотоциклу и поехали догонять ушедшую не очень далеко колонну. На мосту осталась одиноко лежать деревянная трость.

      Расслышавшая треск автоматной очереди Марьяся, сама не понимая отчего, вздрогнула всем телом, ссутулилась, жалко оглянулась назад, ища полными от слёз глазами знакомый силуэт, но ничего не найдя, пошла, спотыкаясь. Силы совсем оставили её…

      Быль 5.

      Дача рядом с «Адом»

      Колонна отошла еле-еле, наверно, на километр. Понурые, в основном пожилые люди, много женщин с младенцами, которых приходилось нести на руках, шли очень медленно. Сколько их было в той колонне? Считать никто и не пытался, списки были у полицаев. Притихший город провожал их молчаливо. Вдоль дороги никого не было видно, лишь изредка колыхалась в испуге занавеска на окне очередного