Наследник Тамерлана. Ветер времени. Нина Левина

церквям, тем самым совершая кощунство, но не в силах отказаться от ведунского знания.

      Внутри, за тыном, было пустынно. «Должно быть, покинули Божии слуги свою обитель, – подумала Веда. – Оно и верно, разве ж пощадят их татары?» Но тут со стороны церкви донеслось приглушённое протяжное пение, а дверь одной из келий отворилась, и к старухе направился худой монах в длинной чёрной рясе до земли. Он подошёл к воротам, остановился возле Веды и спросил, глядя поверх неё пустыми бельмами слепого человека:

      – Пошто ты здесь, ведунья?

      Старуха в страхе отшатнулась от слепого, но потом взяла себя в руки.

      – Коль распознал во мне ведунью, так может, ответишь сам?

      – Отвечу, – кивнул он. – Всех вас, вступивших в сговор с бесами, иногда тянет к Божьей обители. Знамо, дело какое-то затеяла колдовское. Душу губишь свою безвозвратно.

      – Зато жизнь свою спасаю!

      – Что такое жизнь? – спросил монах. – Мгновенье. Твоя вот, судя по голосу, уже на исходе. А душа – вечна. И ты размениваешь вечность на мгновение?

      – Боюсь я той вечности, – вздохнула Веда. – Хотя давно не использую силу на дела плохие, да только не знаю, что ждёт меня за порогом жизни. Будет ли прощение?

      – Никто не знает, но все надеются. Ибо нет греха выше милости Господней. Остановись, ведунья, и посвяти остаток своей жизни покаянию. Тогда и страх смерти отступит.

      – Хорошо говоришь, монах. Может, я так и поступлю. Сделаю последнее дело и уйду куда-нибудь далеко-далеко грехи замаливать.

      – Не делай то, что задумала, ибо новое тяжкое преступление ляжет на твою душу! – воскликнул монах. – Не будет тебе милости, пока не исправишь содеянное.

      – Я ничего плохого не сделаю – просто верну на место то, что давно спрятано.

      – Тем самым совершишь злодеяние! Отдашь в руки волка Едигея беззащитных овечек.

      – Я отдам ему ребёнка, облечённого властью! Едигей воздаст ему достойные почести!

      – Он возьмёт гораздо больше и утащит душу твою в бездну. – Монах зябко поёжился. – Жаль тебя, но более жаль людей, коим ты причинишь страдание. Не приходи сюда, нет пока тебе Божьего прощения.

      Он повернулся к Веде спиной и медленно побрёл к храму, опустив плечи.

      – Ещё чего! – крикнула ему вслед старуха. – Куда хочу, туда и иду! Сама себе хозяйка!

      – А в храм Божий хочешь войти? – неожиданно обернулся к ней слепой.

      – Хочу!

      – Ну так войди! Ворота ж нараспашку.

      Ведунья попыталась сделать шаг, переступив невидимую границу территории монастыря, но ноги её словно одеревенели, не желая слушаться. Она схватилась руками за деревянный тын, как за опору, напрягла мышцы и не смогла сделать ни единого шага.

      – Так что? – раздался насмешливый голос монаха. – Ты точно себе хозяйка?

      Впервые Веде стало страшно от того, что ею управляет чья-то злая