Сарматские хроники. Спецназ поневоле. Евгения Говоркова-Никифорова

дело и также бесшумно вышла.

      А через пару дней Аглая начала чахнуть. Поначалу свою слабость и недомогание она сама себе пыталась объяснить тяжёлыми родами. Вот как вожак детей хотел – сразу двоих соорудил, а ей отдувайся! Она пыталась шутить, но потом стало не до шуток. Силы будто покидали её, медленно, но верно уходя тоненьким ручейком. Через день она уже головы не могла поднять от подушки, а потом настолько ослабела, что даже не смогла взять на руки детей…

      …Майпранг отрешённо смотрел в потолок. Вспомнился момент, когда Аглая впервые сказала, что он скоро станет отцом. Отцом… Его словно оглоушили по голове чем-то тяжёлым, и он, плохо соображая, что делает, просто развернулся и молча вышел из шатра… А потом долго сидел в одиночестве на берегу моря и смотрел на волны, сверкавшие в лучах закатного солнца, пытаясь принять и осознать то, что только что услышал.

      Там его и нашёл Ятрагор.

      – Пранг, я тебе говорил когда-нибудь, что ты болван? – поинтересовался жрец.

      И в ответ на гневный взгляд выставил вперёд ладони, усмехнулся и продолжил:

      – Я не с вожаком сейчас толкую, а с волком – молодым да бестолковым. Аглая там места себе не находит, не знает, что и думать, а он тут расселся – размышляет… Али не ведал ты, что от любви да согласия дети на свет появляются? Новость это для тебя?… Иди к ней да потолкуй – ей сейчас поддержка твоя нужна да слова тёплые, а не размышления!…

      И когда Майпранг поднялся, чтобы уйти, Ятрагор добавил уже серьёзно:

      – А теперь как вожаку скажу. Уже говорил и ещё раз повторю: стаю возрождать надобно – вот с себя и начни, со своей семьи да своих волчат…

      Их волчата… Крепкие, здоровенькие… Теперь ни у кого не было сомнения – стая будет жить!…

      И плата за это… жизнь Аглаи???…

      Майпранг резко повернулся и, стиснув слабое тело в объятиях, в отчаянии уткнулся лбом ей в плечо. Глазам вдруг стало мокро. Сармат на мгновение зажмурился, потом прикоснулся к векам и недоуменно уставился на свои пальцы – пальцы были влажными…

      Внезапно тело женщины в его руках слабо дёрнулось и обмякло.

      – Аглая… Аглая!…

      Не помня себя от ужаса и одновременного понимания чего-то неотвратимо-неизбежного, он продолжал трясти её за плечи, вглядываясь в безжизненное лицо, прикладывая ухо к груди, где не было слышно ни звука…

      – Аглая!!!…

      Кто-то пытался оттащить его от лежанки, и он, рыча, упирался… Сбоку слышались чьи-то приглушённые рыдания… А он всё пытался взять её за руку, как будто это могло что-то изменить…

      Неожиданно наступившая тьма заботливо укутала его, унеся прочь ужас, отчаяние и безысходность…

      ***

      …Прохладный морской ветерок… Запах соли и водорослей, замешанный на ароматах зелени и фруктов… И то, и другое здесь в изобилии…

      Майпранг, втянув ноздрями воздух, приоткрыл тяжёлые веки. Он лежал на морском берегу, завёрнутый в тёплое одеяло. Солнце садилось, уже касаясь краешком диска