Свитки Норгстона. Возвращение в цитадель. Анна Никитская

бы следовало испугаться, но почему-то она не чувствовала страха. Возможно, ждала избавления от своих мучений, и даже смерть не казалась ей теперь столь ужасной. Даже если бы ей все-таки удалось сбежать, какой бы от этого был прок? Без своих способностей она была бессильна кому-то помочь, а терзающая ее мука сделала бы жизнь просто невыносимой. Девушка предприняла еще одну тщетную попытку сосредоточиться и проникнуть в мысли человека, пленившего ее, но результат оказался все тем же. Она ничего не добилась, ее способности полностью исчезли.

      Тем временем дверь в погреб распахнулась, и провидица поняла, что сейчас встретится лицом к лицу с неизвестным гостем. Девушка оперлась на прутья клетки и поднялась на ноги. Она не собиралась униженно валяться на полу, пока решается ее судьба.

      Яркий свет ударил в глаза, которые уже успели привыкнуть к полутьме погреба, освещаемого лишь одной маленькой свечой.

      – Вот, взгляни, Вальдемар! О ней-то я и говорил! Твой талант, конечно, уникален, но эта девчонка способна на гораздо большее!

      Уна подняла глаза и от неожиданности приоткрыла рот. Она уже видела этого чернокожего человека, но не наяву, а в своем видении. Из видения следовало, что этот человек должен внушить призраку сэра Тэйлора то, чего на самом деле не было, чтобы тот исчез с лица земли. Тогда ей удалось спасти своего друга, но вот ей самой вряд ли кто-то был способен помочь. Девушка уже догадывалась, зачем человек из видения пришел сюда, но понимала, что не может выдать своих знаний. Охотник не догадывался, кому был обязан исчезновением пленника, и вряд ли ему понравилась бы правда.

      – Не трясись, он ничего тебе не сделает, – проговорил сухо Ставрос, увидев, что девушка явно нервничает. – Считай, что я привел доктора, который поможет излечить твой недуг!

      Уна отвернулась: «Ага, как же, поможет излечить! Скорее, постарается запудрить мне мозги!»

      Однако вслух она ничего не сказала, да и какой бы от этого был прок? Ей придется принять все, что уготовала судьба, и уповать лишь на то, что этот человек не собирается внушить ей что-то вроде безграничной преданности своему хозяину. Почему-то эта перспектива страшила ее больше остальных.

      Охотник тем временем отвел своего гостя в сторону и, наклонившись к нему поближе, еще раз повторил шепотом свои наставления:

      – Итак, Вальдемар, ты должен лишь заставить Уну поверить в то, что она никогда не питала ни к кому романтических чувств, девушка должна забыть, что значит кого-то любить.

      – А не проще ли вообще стереть память о ее возлюбленном, словно она и не знала его?

      – Нет, мы можем что-то упустить, и если у нее останется хоть какое-то воспоминание, связанное с ним, память опять восстановится, а нам это не нужно. Пусть она помнит о нем, но при этом ничего к нему не питает. Вычеркни из ее памяти все то, что связано с какими-либо любовными признаниями и объяснениями. Я уверен, что так будет правильнее. В конце концов, ведь именно из-за своих глупых чувств она лишилась такого прекрасного и ценного дара!

      – Хорошо, я все понял. Не думаю, что у нас возникнут проблемы.

      С