Успенский мост. Алёна Моденская

потёр виски. Как же достала его эта тупая курица. С другой стороны… А почему бы и нет?

      – Не откажусь. – Погорельский поднял голову и одарил медсестру одной из своих обворожительных улыбок, перед которой не устояло с десяток лаборанток. И несколько дам рангом повыше, оказавшихся весьма полезными для продвижения по службе.

      Утром Погорельский, оставив Аллочку посапывать на кровати (спасибо, хоть не храпела), вышел во двор. Хорошо быть профессором. Ему достался целый дом. Одному. Никаких соседей, как тогда, в детстве, когда их всей семьёй запихнули в вонючую…

      Размышления прервал частый неровный стук.

      – Чего надо? – Погорельский подошёл к деревянной калитке, которую кто-то отчаянно дёргал.

      – Профессор Погорельский дома? – донеслось из-за забора.

      – А в чём дело? – Погорельский отворил калитку, за которой стоял раскрасневшийся взъерошенный милиционер.

      – Доброе утро, товарищ Погорельский. – Милиционер вытянулся и взял под козырёк. – Мне поручено привести вас в отделение.

      – Это ещё зачем?

      – Иван Савич Савушкин был вашим пациентом? – спросил милиционер.

      – Да, а что случилось?

      – Зарубил всю семью топором, – понизив голос и оглянувшись, сказал милиционер. – Нужны ваши свидетельские показания.

      – Вот оно что, – шёпотом проговорил Погорельский. – Я сейчас.

      Растолкав Аллочку и объяснив ей, как уйти огородами, Погорельский наскоро оделся. Его посадили в машину, которая покатила по мощёным городским улочкам.

      – Скажите, нельзя ли… словом… заехать туда, где…

      – Не положено.

      – Ну, пожалуйста.

      – Никак нет, – отрезал милиционер.

      Погорельский поник. Его привели в душный кабинет, одну из комнат бывшего купеческого особняка. Следователь не понимал и половины того, что говорил профессор, так что приходилось разжёвывать, приводя простейшие примеры. В конце концов, Погорельскому это надоело, и он стал отделываться односложными простыми фразами, что значительно ускорило и упростило дело.

      Из отделения стоило бы сразу отправиться на работу, но Погорельский решил повременить. Он примерно помнил адрес Савушкина и без труда нашёл нужную улицу. А определить дом оказалось и того проще – у двора до сих пор толпились зеваки, пересказывающие друг другу изрядно приукрашенную историю семейной ссоры, закончившейся кровавой драмой.

      Зайдя за угол, Погорельский достал из рабочего портфеля запасной белый халат, который нёс на работу.

      – Я доктор, – уверенно сказал Погорельский милиционеру, стоявшему у ворот.

      – Ну… проходите. – Милиционер посторонился.

      В доме копошилось несколько сотрудников милиции, и никто не обратил внимания на вошедшего человека в белом халате. Осторожно ступая, профессор обошёл комнаты бревенчатого дома. Видимо, Савушкин напал на своих домочадцев ночью, потому что все лежали на кроватях. На белых простынях расползлись