Господь – мой брокер. Семь с половиной законов духовного и финансового роста. Кристофер Бакли

голос Уолл-стрит, требующий срочного и немедленного внимания.

      – Сегодня днем после обнародования отчета Министерства сельского хозяйства об объеме сельскохозяйственного производства можно ожидать колебания на бирже; особая волатильность ожидается по ценам на свиную грудинку.

      Я попытался не обращать внимания на голос из динамика. «Изыди, Сатана», – приказал я, вернулся к своему требнику и стал читать о демонах, изгоняемых из одержимого. Взгляд упал на следующие слова:

      И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море[4].

      Я ощутил, будто кто-то вселился в меня самого.

      – Можно воспользоваться телефоном? – спросил я Кларка.

      Мой старый приятель Билл был удивлен (если не сказать больше), приняв мой телефонный звонок «за счет абонента».

      – Господе Иисусе, – вскричал он, – так значит, это правда, что ты ушел в монастырь?

      Я подтвердил, что дело обстоит именно так, выслушал от приятеля извинения за употребленные им выражения и перешел прямо к делу.

      – Билл, я знаю, ты всегда был щедрым человеком. Настал твой шанс помочь святой матери-церкви.

      Объяснив насчет состояния финансов Каны, продолжил:

      – Я тут слышал горячие новости: вроде как цены на свиную грудинку собираются рухнуть.

      Возбуждение, охватившее Билла, можно было прямо-таки потрогать руками. Он зевнул (верный знак):

      – Это так же верно, как и все твои прежние новости?

      – Билл, – заверил я, – знаю, мой послужной список – не из лучших. Но этот источник – дело верное.

      – Ты что, опять под хмельком?

      – Билл, за два года я не выпил ни капли. Ты бы сам не захотел попробовать ту бурду, что мы тут выделываем. Слово даю.

      – Ты о чем?

      – Не важно. Слушай, клянусь тебе в двух вещах. Во-первых, я трезв. Во-вторых, это единственный шанс нашего монастыря. Мне нужно занять на один день пару тысяч.

      – Две тысячи?

      – Билл, для тебя это пустяки.

      Последовала долгая пауза. Наконец приятель подал голос:

      – Я буду считать это заблаговременным рождественским пожертвованием. Итак, ты хочешь зашортить цены на свиную грудинку на две тысячи?

      – Вот именно.

      Я постарался придать своему голосу нотки уверенности, пока мы обсуждали детали ставок на резкое падение цены свиной грудинки на товарной бирже.

      – Хорошо, – сказал Билл. – Договорились. Как с тобой связаться?

      К тому времени, как Кларк нашел нужные детали, давно перевалило за полдень. Пикап должен был быть готов только на следующий день, так что я добрался обратно в Каны на попутке. Мне не пришлось долго голосовать – люди, как правило, не отказываются подвезти монаха.

      Я немедленно направился в келью аббата. На лицах монахов, стоявших у дверей, было выражение глубокой обеспокоенности. Они сообщили, что после моего звонка состояние аббата сильно ухудшилось. Покончив с бичеванием книги, он швырнул ее в огонь, восклицая: “Ego te expello!”

4

Евангелие от Марка, глава 5, стих 13.