Просто Маса. Борис Акунин

груз, успокоил себя Тацумаса.

      Вот надвинулась темная громада скалы. Еще через несколько шагов пообвыкшееся с кромешной тьмой зрение углядело квадрат чернотой погуще. Это была караульня, а перед нею площадка, на которую выводил мостик.

      Хлопнула дверь, замелькали тени. Часовые бодрствовали. Впрочем человек-гора производил столько шума, что разбудил бы и спящего. Пространство осветилось пламенем факелов, и Тацумаса увидел перед низеньким домиком, который одновременно являлся и воротами, плотную кучку людей – два, четыре, шесть, восемь силуэтов.

      – Кто тут? – закричали они, видя пока лишь Рокусэна. – Скажи анго!

      Будда знает, какое у них было заветное слово, да и на что оно? Рокусэн своей деревяшкой откроет любые ворота лучше, чем ключом.

      Тацумаса подошел поближе, но так, чтобы не мешать художнику исполнить его работу, и приготовился насладиться зрелищем.

      – Их двое! Нет, трое! – зашумели охранники. – Это чужие! Руби!

      Заскрежетали выхваченные из ножен клинки.

      Площадка перед караульней была шире мостика, но все же недостаточно, чтобы на ней плечом к плечу поместились восемь человек. «Гвардейцам» пришлось поделиться: четверо ринулись на Рокусэна, остальные пока держались сзади.

      Сенсей уже сошел с досок. Двигаясь быстро, скупо, точно, не поднимая свой бокуто, он легко уклонился от рубящих ударов, проскользнул между охранниками первого ряда и остановился перед вторым. Теперь его окружали все восемь противников – и восемь занесенных стальных мечей.

      – Кто ты такой?! Что тебе надо?!

      Молчание. Только деревянная палка, на вид совсем не страшная, поднялась [49].

      – Ах, ты так?! Тебе конец!!!

      С бешеным ревом они кинулись на Рокусэна все разом. К сожалению, подробностей схватки было не видно – только какую-то сумбурную возню. Слышался звон, крики, шуршание ног. А еще доносились сочные, небесприятные щелчки: чпок, чпок, чпок… Тацумаса считал их. Это деревянный бокуто бил по чугунным башкам. Будто черный пион роняет один за другим свои лепестки – так схватка выглядела со стороны. Вот упал последний, восьмой лепесток, и осталась одна тычинка – худенький, невысокий мастер, изящно застывший с поднятым мечом. «Гвардейцы» валялись на земле оглушенные, но не убитые. Шипя и плюясь искрами, чадили упавшие факела. Подсветка снизу придавала сцене особенно эффектный вид.

      – Извините, что так долго, – поклонился мастеру Китодо мастер Кэндо. – Прошу вас. Дорога свободна.

      Тацумаса неодобрительно вздохнул. Рокусэн мог бы сначала расправиться с четырьмя первыми противниками, а затем с остальными, однако решил покрасоваться своим искусством. Все-таки правильно про него говорят, что фехтовальщик он первоклассный, но не великий. Истинное величие не нуждается в рисовке.

      – Нет, – сказал Тацумаса. – Должен быть еще один, девятый.

      И крикнул:

      – Осторожно!

      Он разглядел в дверях караульни

49

Позиция хассо

Хассо или хассо-но камаэ – одна из пяти основных позиций в японском фехтовании. Слово означает «восемь направлений». Поскольку японцы различают восемь сторон света, смысл в том, что боец готов к нападению и обороне с любой стороны.

На рисунке с основными позициями хассо – справа.