Пари на красавицу. Ирина Муравская

идиотина, а не организм. Пожрать дали и всё, растёкся лужицей? Мда, как мало, оказывается, надо для счастья.

      Воронцов протягивает вилку, но я справляюсь и так. Чай не аристократка, чтоб столовыми приборами заморачиваться.

      – Спашибо, – жуя, искренне благодарю его я, облизывая пальцы. – Мошно скафать, что приефала уфе тошно не фря, – проглатываю и только потом продолжаю. – Мы редко свининкой балуемся.

      – Что так? – Глеб улыбается, наблюдая за мной. Чего он улыбается? Я не клоун, он не в цирке.

      – Лера с мамой вегетарианцы. Больные люди, – вылавливаю из тарелки следующий кусочек и с наслаждением вдыхаю аромат углей, приправленный специями. – Только Андрей адекватный. Мы с ним периодически жарим тайком бифштексы, невозможно же одной травой питаться.

      – А твой родной отец… он кто, моряк дальнего плаванья?

      Внутри сдавило.

      – Разбился на машине.

      Улыбка стирается с лица Воронцова.

      – Прости. Я думал, он как мамаша Титовой.

      – А ты не думай. Как ты там сказал? Основывайся на фактах, а их у тебя нет.

      Реально нет. Забавно, но о Лере и её семье почему-то знает весь универ, а вот обо мне никто и ничего. И не потому что я закрытая. Просто никому это не интересно. Второй раз за последние несколько минут меня накрывает неприятное чувство «ненужности». Ну да и ладно.

      – Молодец, – лёгкая усмешка касается губ Глеба. – Достойная ответочка, – но и усмешка почти сразу стирается, когда он заглядывает мне через плечо. – А вот и объект.

      Прослеживаю за его взглядом и тоже вижу сестрицу. Стоит в окружении своих хихикающих «Сникерсов», томно улыбается. Вся такая недоступная, но мимо не проходите, а то я так не играю. Ну и, конечно, полная боевая готовность: маникюр, причёска, макияж, платье. Ненавязчиво, естественно, словно она второпях пригладила локоны, надела первую подвернувшуюся под руки тряпку и пошла покорять мир натуральной красотой. Только я знаю, что эта гламурная чика потратила на приготовления почти полдня. Мои полдня, блин, закрытого к туалету доступа. Санузел-то совмещённый.

      Следующие несколько минут наблюдаем за целью. Надменная, высокомерная, отшивает всех парней, кто пытается с ней заговорить, но при этом продолжает выступать на публику. И так изогнётся, и так. И волосы свои поправит ненароком, и губки бантиком сложит, и ресничками нарощенными похлопает. Неприступная, но при том отчаянно желающая внимания. Скрытые комплексы?

      – Ковальски, какой план? – интересуюсь я (прим. авт.: Ковальски – пингвин из мультфильма «Мадагаскар»).

      – Переключаю рычаг «очарование и нежность» на режим «ON».

      – Отбой. Меняем тактику.

      – В смысле? Ты ж сама сказала…

      – Забудь всё, что я говорила. Я вообще часто несу чушь. Никаких прекрасных принцев. Их у неё вагон, вагон и супермаркетовская тележка. Этим не удивить.

      – Тогда что?

      – Просто иди