Господин осветитель. Сборник современных пьес в стихах и прозе. Людмила Николаевна Филатова

а вы всё по дачам, да по барам. Ничего из вас путного не выйдет, боулинг один да три пера!

      Николай (с миской салата в обнимку). Зря ты на них ворчишь. Ворчи не ворчи, а всё, что нарождается на земле, заполняет освобождающиеся, только ему предназначенные ячейки. Алкаш – свою, торгаш – свою, музыкант – свою, и даже зек тоже – свою. Закон природы! Иначе все связи нарушатся, и этот мир полетит к чертям! И не нам эти клетки ломать и тех, кто в них сидит, с места на место пересаживать! На то повыше нас есть! (Перекрестившись, тычет пальцем в потолок.)

      Натаха. Ну ты даёшь, писатель, это, что ж, и детей воспитывать не надо? И учиться им не надо? Всё одно – своя клетка?

      Николай. (наяривая салат большой ложкой). Всё одно – своя!

      Девицы ставят в магнитофон свою кассету.

      Чёрненькая (пританцовывая). Мы Ромку сейчасиз Кандагара-то вытащим!

      Беленькая (к обоим без лица). Ну что, охрана, разомнёмся?

      Ревёт тяжёлый рок. Девицы и двое без лица изображают что-то робото-механическое, но потом сбиваются и пускаются в русский перепляс! Пыль летит столбом.

      Натаха (хватаясь то за голову, то за живот). Кончай безобразничать! Вы не Ромку из-за ширмы вытащите, а дитё моё сейчас вытрясете! А ну, брысь отседова! Сейчас рожать буду!

      Девицы, похватав кое-что со стола, вылетают за дверь. Оба без лица усаживаются на свои места.

      Ромка (из-за ширмы). Краповые береты… Суки, ложись! Вертушки прут… Та-та-та-та!

      Натаха (подходит к ширме, захватив со стола банку огурцов). Ромаш, может, рассолу?

      Ромка (отодвигая шторку, выставляет голую ногу). Та-та-та-та…

      Шторка опять задёргивается.

      Натаха (бабам). Фу ты, чёрт, напугал как! И ведь не был он ни в каком-таком Кандагаре, и в Чечне ентой самой не был. В стройбате служил под Козельском. А кого у нас в стройбат берут? Тех, кто языка не знает, больных, да бывших зеков. Так что ему этот стройбат хуже Кандагара показался. Да и косить под бывшего афганца по-пьяни выгодно. Везде нальют, везде пожалеют…

      Николай. Жалостливый у нас народ, дружный! (Встаёт из-за стола.) В поту ли, в брюликах, в навозе ли, а все – тут! (Сжимает кулак.) Накось, раскидай! Что, слабо? (Грозит кому-то этим кулаком.) Вот те, выкуси! (Суёт фигу под нос соседу по столу.) На классы у них пошло деление… Видали мы эти классы! Стакан бормотухи, и – амба всей перестройке! Были классы, и нету! Одни классики остались. Прыг-скок! (Падает, хватаясь за скатерть, волочит её за собой.) Силён народище русский…

      Верка (удерживая руками посуду). Это мы ещё, старичьё двужильное – русские, а у этих… (Кивает на обоих без лица.) Интернет да сникерс заместо души!

      Клавка. А всё этот чёртов телек! Что по нему день и ночь показывают, то у наших дурней и в голове!

      Николай (усаживаясь на своё место). Криминальные университеты. С утра Деррик начинает… Потом, то Коломбо ручками сучит, то Мисс Мапл наяривает, а к вечеру наши менты долбячут почём зря!

      Вадим (морщась от боли). Наши ещё ничего, не заматерели. А вот к ночи Рембо-хринембо, да Крюгеры с рейнджерами нагрянут! Те уж – наповал!

      Клавка. Бедная ребятня наша… Есть