Свет и тени религии рода. Кирилл Павлович Гопиус

рельефнее и объемнее. Именно смерть вдыхает новую жизнь в Героя. Смерть, это остановка. Стояние в движении. Созерцание в стоянии. Отражение собой своего окружения. Чем дольше продлится миг смерти, тем шире откроется дверь восприятия новой жизни. И в каждом ударе колокола услышишь ты Имя, которое должно услышать.

      Остановись загляни в глаза Смерти. Уважь мертвую натуру. Первое намерение ткача, печатника, рассказчика сделать так, чтобы плоская поверхность полотна, бумаги и речи стала рельефной и ощущаемой. Так, чтобы ее можно было обнять. Венец этой науки в сочетании света и тени Героев. Тот, кто избегает теней, избегает славы у благородных умов и обретает ее у невежественной черни, которая не хочет ничего, кроме удобной жизни. Тени, как и свет создают красоту и порядок в тексте. В созерцании Смерти вы найдете своего учителя текстосплетения, текстосложения, тексторечения. В умении увидеть в ней себя… бесконечного.

      Текст полон букв и слов. В каждой букве и каждом слове весь Текст и больше его. Каждая буква и слово есть зеркало для отражения ткача, печатника, рассказчика и их окружения. В этом отражении проявляется бесконечность, вечность и безотносительность единства. Следуя законам природы буквы лишь обозначай, слова прописывай детальнее, но текст должен быть полон вселенной. Любая потеря берет начала от Смерти Героя. Начало Смерти в момент погребения, а конец в Воскрешении. Бесконечность мига смерти – мастерство составителя Текста.

      Смерть имеет природу Пустыни, Мрака и Тишины. Смерть сильней Воскрешения, ибо то, никогда не прогонит Смерть от Героя. И все же в ней спрятано Воскрешение и преодоление себя уже мертвого. Там, где нет последней потери, там нет и бессмертия. Важно помнить, что нет одинакового восприятия читателями Смерти. Объединяет же их только страх ее приближения. Тот Герой явит наибольшее преображение, кто пройдет через самую последнюю Смерть и обретет единство с Богом. Но, «во всех вещах крайности вредны, чрезмерный свет создает грубость, а чрезмерная темнота не позволяет видеть…»

      Вся палитра текста лежит между черным цветом Смерти и белым цветом Воскрешения. Одно есть движение, другое стояние. Мастер текста преуспевает в умении смешивать цвета.

      Тот Герой обнаружит свою истинную природу, чей портрет не будет ровным и гладким до полировки. Гладкие и ровные тексты лишь отражают смотрящего в них. Однако истинной природы Героя увидеть вряд ли удастся. На нее влияют природы героев его окружения. Воскрешение только тогда до конца осознано, когда Смерть полностью преодолена. Когда нет больше жертвы. Есть Жрец. И наоборот. Пока природа жертвы остается в Герое, миг смерти не кончился. Чем ближе Герой к последней Смерти, тем сильнее его состояние преодоления, передаваемое читателю. Если Герой смотрит в глаза автору. Он так же будет следовать за глазами читателей и смотреть на них из любого слова в тексте. Единичный повтор – недостаток текста. Многократно повторенное создает ритм.

      Состояние преодоления Героя в Мифе, повторяемое ритмом