Эликсир жизни. Николай Векшин

надежд. Жаль только, что жизнь грубыми портняжными ножницами нарезает всё на серые никчемные лоскутки. Трамплин в будущее строится всю жизнь. Иллюзия – вот мудрость жизни! Рай фантазий парит над адом реальности.

      Я сидел, смотрел в полуоткрытое вверху вагонное окно, жевал яблоки, бросал огрызки в степь и щурился от встречного ветра и яркого солнца. В купе заглянула молодая красивая цыганка и заговорила нараспев, с заменой некоторых «о» на «а»: «Э, залатой, хароший, зачем грустный такой сидишь? Давай пагадаю, дарагой!» – «Спасибо, не нужно» – «Пачему не нужно, ненаглядный? Ты что – уже всё знаешь?». Я смутился. Цыганка рассмеялась и попросила: «Дай яблоко!». Я протянул ей. Она взяла яблоко и проворковала: «Ах, добрый ты юнош, счастье тебе будет. Дай 10 рублей!». Я потянулся было к карману, но сообразил, что если дать, она попросит еще. «Не могу, мне на жизнь надо в Москве» – «Да я верну, не бойся, дай! Пагадаю. А то счастья не будет» – «Правда не могу» – «У-у, ты жадный что ли? Дай!» – «Нет» – «Смотри, жалеть будешь! Дай, а то беда придет» – «Не могу». Цыганка была сильно раздражена. Ее лицо стало вдруг безобразным и как будто старым, покрылось морщинами и позеленело от злобы: «Ну, пеняй на себя. Жить хорошо не будешь. Кровью харкать будешь. Мучиться будешь. Мочиться песком станешь. Поносом к смерти изойдешь». Я растерялся. Сколько бы классики ни писали, что врут цыганки, но душа к столь ужасным словам спокойно отнестись не может. Злобные слова шипят, извиваются и жалят.

      Цыганка увидела мою растерянность. Усмешка превосходства скользнула на ее мрачном лице. Она схватила мою руку и поднесла к своим пронзительным глазам. Затем отпустила руку, вопросительно на меня вытаращилась и быстро вышла из купе. Я тупо уставился на ладонь. И, конечно, ничего не увидел.

      Столица встретила меня белой метелью. Я обалдел: «Тут зима что ли?!». Но это летел тополиный пух. Порывы ветра мели и вздымали вокруг тучу снежинкоподобных хлопьев. Куда ветер дует, туда все пылинки и летят. С тех пор каждый год, когда в июне начинается тополиная карусель и все клянут службу озеленения, я вспоминаю тот день приезда в столицу.

      Я подал документы на биофак МГУ и поселился в общаге. Конкурс был 9 человек на место. Генетика, биохимия и биофизика – вот где я видел надежду разобраться с самым главным, что есть на свете – с феноменами жизни и мысли. Я хотел выучиться и открыть «эликсир».

      Первым экзаменом была биология. Мне достался билет с вопросами о питании растений, о дыхании рыб и об устройстве дождевого червя. Я мучительно пытался воскресить в памяти то, что читал в «Биологии» Вилли, но вспоминались лишь смутные картинки: какие-то цветочки и чьи-то кишки. Я призвал на помощь логику. Вот какие получились ответы. Растения питаются путем извлечения питательных веществ из воды, падающей на листья. У рыбы есть зубы, чтобы пережевывать пищу, и мощные легкие, чтобы дышать под водой. А у червя есть маленькое сердце – чтобы гонять кровь по всей длине, мышцы – чтобы быстро ползать под землей, а также два мозга – спереди и сзади – чтобы не