Столпы Творения. Терри Гудкайнд

духи забирают меня. Ты должна это понять. Когда я уйду, это тело больше не будет мною. Мне оно больше не понадобится. Это совсем не больно. Совсем. Разве это не чудо? Я – с добрыми духами. Ты должна сейчас быть сильной и оставить то, что больше не будет мною.

      – Мама… – Дженнсен могла только рыдать от муки да держать в руках лицо, которое любила больше, чем саму жизнь.

      – Он придет за тобой, Джен. Беги. Не оставайся с этим телом, которое уже не будет мною, когда я уйду с добрыми духами. Поняла?

      – Нет, мама. Я не могу оставить тебя. Я не могу.

      – Ты должна. Не рискуй своей жизнью для того, чтобы похоронить это бесполезное тело. Это будет глупо. Тело – не я. Я – в твоем сердце и с добрыми духами. Это тело – не я. Поняла, дитя мое?

      – Да, мама. Не ты. Ты будешь с добрыми духами. Не здесь.

      Мать кивнула.

      – Умница… Возьми тот нож. Я отправила им одного в другой мир. Это стоящее оружие.

      – Мама, я люблю тебя… – Дженнсен и хотела бы найти другие слова, но их не было. – Я люблю тебя.

      – И я люблю тебя… Вот почему ты должна бежать, дитя мое. Я не хочу, чтобы ты бесполезно потратила жизнь. Меня здесь больше нет. Беги, Джен. Или он настигнет тебя. Беги… – Ее глаза устремились в сторону Себастьяна. – Ты поможешь ей?

      Себастьян, стоявший рядом, кивнул:

      – Клянусь, помогу.

      Мать снова перевела взгляд на Дженнсен и улыбнулась:

      – Я всегда буду в твоем сердце, дитя… Всегда… Я буду любить тебя… Всегда…

      – О, мама, ты знаешь, я тоже буду любить тебя. Всегда!

      Мать улыбалась, глядя на свою дочь. Дженнсен пальцами ласкала прекрасное лицо. Пролетел всего один миг и минула целая вечность, пока мать смотрела на дочь.

      Пока дочь не осознала, что мать уже ничего не видит в этом мире.

      Захлебываясь в рыданиях, обуреваемая ужасом, Дженнсен упала на тело матери. Все кончилось. Сумасшедший бесчувственный мир перестал для нее существовать.

      Дочь протягивала руки к матери, а ее тянули назад.

      – Дженнсен! – говорили ей прямо в ухо. – Мы должны сделать то, что она хотела.

      – Нет! – простонала она. – Пожалуйста, нет…

      Ее нежно тянули назад.

      – Дженнсен, делайте, как она просила. Мы должны.

      Дженнсен кулаками замолотила по залитому кровью полу:

      – Нет!

      Мир кончился.

      – Нет. Пожалуйста, нет. Этого не может быть.

      – Джен, мы обязаны уйти.

      – Вы уходите, – рыдала Дженнсен. – А мне все равно. Я сдаюсь.

      – Нет, Джен, вы не сдадитесь. Вы не можете сдаться.

      Себастьян обхватил ее и поднял, поставил на подкашивающиеся ноги. Полубесчувственная Дженнсен не могла даже пошевелиться. Все вокруг было нереальным. Все было, как сон. Мир рассыпался в прах.

      Поддерживая под руки, Себастьян встряхнул ее:

      – Дженнсен, мы обязаны уйти отсюда.

      Она повернула голову и посмотрела на мать:

      – Мы что-то должны сделать… Пожалуйста… Что-то надо сделать…

      – Да, мы должны. Мы должны уйти прежде, чем здесь