Портрет Дориана Грея. Пьесы. Сказки. Оскар Уайльд

воскликнула, будто пропела, Сибилла. – И этим все сказано.

      – Он хочет сделать тебя своей рабой.

      – А я содрогаюсь при одной только мысли быть снова свободной.

      – Остерегайся его, Сибилла!

      – Увидев его, невозможно не боготворить его; узнав его, невозможно ему не верить.

      – Вижу, Сибилла, он совсем лишил тебя разума.

      Сибилла рассмеялась и взяла его под руку.

      – Мой дорогой брат, ты рассуждаешь, как столетний старик. Когда-нибудь ты и сам полюбишь и тогда поймешь, какое это волшебное чувство. Ну не дуйся, прошу тебя. Ты бы радоваться должен, что, хоть и уезжаешь из родного дома, можешь видеть меня такой счастливой. Для нас жизнь всегда была несладкой. Ничего, кроме трудов и лишений, мы с тобой до сих пор не знали. Но теперь все будет иначе. И мне не надо уезжать в поисках нового мира, как тебе, – я уже обрела его здесь… Смотри, освободилось два места; давай сядем и будем смотреть на прохожих – они так нарядно и модно одеты.

      Они сели и, как все остальные, стали глазеть на гуляющую публику. Тюльпаны на клумбах с другой стороны дороги пылали дрожащими языками пламени. В воздухе висела белая пыль, словно зыбкое облако ароматной пудры из фиалкового корня. Огромными бабочками порхали над головами разноцветные зонтики.

      Сибилла настойчиво расспрашивала брата о его надеждах и планах. Джеймс отвечал медленно и неохотно. Они обменивались словами, как играющие в шашки обмениваются ходами. Сибилле хотелось заразить Джеймса кипящей в ней радостью, но единственным откликом, который ей удалось у него вызвать, была вымученная улыбка на его хмуром лице.

      Вдруг ее внимание привлекло прекрасное лицо в обрамлении золотистых волос и столь знакомая ей улыбка: мимо в открытом экипаже проехал Дориан Грей с двумя дамами.

      Сибилла импульсивно вскочила и вскрикнула:

      – Это он!

      – Кто? – спросил Джим Вейн.

      – Прекрасный Принц! – ответила она, провожая глазами коляску.

      Джим тоже вскочил и, крепко ухватив ее за руку повыше локтя, воскликнул:

      – Где он? Покажи мне его! Я должен его увидеть!

      Но в эту минуту появился запряженный четверкой экипаж герцога Берикского, заслонивший коляску Дориана, а когда герцог проехал, коляски уже не было в парке.

      – Уехал! – огорченно проговорила Сибилла. – Как жаль, что ты его не увидел!

      – Мне тем более жаль. Потому что, если он тебя обидит, клянусь Богом, я убью его.

      Она в ужасе взглянула на брата. А тот повторил свою угрозу. Слова его со свистом прорезали воздух, словно кинжал, и люди стали оглядываться на них. Стоявшая рядом женщина захихикала.

      – Пойдем отсюда, Джим, – прошептала Сибилла и стала пробираться через толпу; Джим покорно шел вслед за ней. Он высказал все, что думал, и на душе у него стало легче.

      Когда они дошли до статуи Ахилла, девушка повернулась к брату. В глазах ее было огорчение, но на губах играла улыбка. Она укоризненно покачала головой и сказала:

      – Какой же ты глупый, Джим, – глупый и злой мальчишка. Как