Портрет Дориана Грея. Пьесы. Сказки. Оскар Уайльд

[33], леди Генри?

      – Да, на божественном «Лоэнгрине». Музыку Вагнера я люблю больше всего на свете. Она такая громогласная, что можно болтать все время, не боясь, что тебя услышат соседи; это одно из ее главных достоинств. Вы согласны со мной, мистер Грей?

      С ее тонких губ сорвался все тот же отрывистый, нервный смешок, и она принялась вертеть в пальцах длинный черепаховый нож для разрезания бумаги.

      Дориан с улыбкой покачал головой:

      – Боюсь, я с вами не могу согласиться, леди Генри. Я никогда не разговариваю во время исполнения музыки, по крайней мере хорошей. Другое дело – музыка плохая. Ее мы просто обязаны заглушать разговором.

      – Это ведь одно из высказываний Гарри, не правда ли, мистер Грей? Я постоянно слышу от друзей Гарри его суждения по разному поводу. Только так я о них и узнаю. Ну а что касается музыки… не думайте, что я ее не люблю. Хорошую музыку я обожаю, но боюсь ее – она настраивает меня на слишком романтический лад. Пианистов я прямо-таки боготворю, иногда сразу двоих, как шутит Гарри. Не знаю, что меня привлекает в них… Может быть, то, что они иностранцы. Они ведь, кажется, все иностранцы? Даже те, что родились в Англии, со временем становятся иностранцами, не так ли? И правильно делают, потому что это придает их искусству дополнительное очарование, делает его космополитичным – разве я не права, мистер Грей? Кстати, вы ведь, кажется, еще не бывали ни на одном из моих званых вечеров? Приходите непременно. Орхидей я себе не могу позволить, но на иностранцев денег не жалею – они придают гостиной такой живописный вид! А вот и Гарри! Гарри, я заехала домой специально для того, чтобы увидеть тебя и спросить кое о чем – вот только не помню, о чем – и неожиданно нашла здесь мистера Грея. Мы с ним очень мило поболтали о музыке. И абсолютно сошлись во мнениях… впрочем, кажется, наоборот – абсолютно разошлись во мнениях. Но все равно, мне было очень приятно, и я рада, что мы познакомились.

      – Я в восторге, моя любовь, в совершенном восторге, – сказал лорд Генри, приподняв свои изогнутые дугой темные брови и глядя на обоих со слегка иронической улыбкой. – Извините, что заставил вас ждать, Дориан. Я ездил на Уордор-стрит[34], чтобы взглянуть на кусок старинной парчи, и мне пришлось торговаться с хозяином лавки целую вечность. В наши дни люди всему знают цену, но ничего не умеют ценить.

      – Сожалею, но вынуждена вас покинуть! – воскликнула леди Генри, прерывая наступившее неловкое молчание своим неожиданным и легкомысленным смехом. – Я обещала герцогине отправиться с ней кататься. Прощайте, мистер Грей! До свидания, Гарри. Ты, надо думать, обедаешь сегодня в гостях? Я тоже. Надеюсь, увидимся у леди Торнбери.

      – Я тоже на это надеюсь, дорогая, – ответил лорд Генри, провожая ее до двери.

      Когда его супруга, напоминая райскую птицу, целую ночь мокнувшую под дождем, выпорхнула из комнаты, оставив после себя легкий запах жасмина, он закурил сигарету и бросился на диван.

      – Не вздумайте жениться на женщине с соломенными волосами, – произнес он, несколько раз затянувшись.

      – Почему,

34

Уордор-стрит – улица в Лондоне, в прошлом известная антикварными магазинами.