Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник). Константин Серебров

соколик, да как же это ты нагрузился… – и объяснила, как добираться.

      Я подумал: «Ну вот, есть же добрые души», – и злость от мысли о том, как плохо обо мне думают сейчас окружающие, вдруг исчезла. Остался лишь страх перед милицией и вытрезвителем, а также проверкой документов и выдворением из Москвы. Я негодовал, что Джи так безответственно напился и теперь ставит нас обоих под удар и что мое обучение на Корабле может так бесславно закончиться.

      Пока мы ждали троллейбуса, я спрятал Джи за газетным киоском, а сам высматривал оттуда, как из засады. Джи стоял, прислонившись спиной к стене, свесив голову на грудь, и с комической интонацией повторял одно и то же:

      – Не будь иудушкой, Гурий, не жалей денег на такси…

      «Как же так, – злился я, – пытаюсь его доставить домой, а он меня еще обзывает».

      Наконец мы оказались на заднем сидении тускло освещенного троллейбуса; я постарался задвинуть Джи как можно глубже в угол, и, к моему облегчению, оказавшись в тепле, он мирно уснул. Я бдительно следил за остановками и, когда подошла наша, быстро вытащил Джи из троллейбуса. Джи продолжал спать, но ногами передвигал, так что я беспрепятственно довел его до дому.

      Фея открыла дверь и всплеснула руками:

      – Ну, где же вы так погуляли!?

      – На кладбище, – ответил я.

      – Опять, значит, на скотный двор ходил, – сказала Фея. – Как же вы добрались-то?

      – Я как-то ухитрился довезти его на троллейбусе. Слава Богу, в вытрезвитель не забрали.

      – Ты просто герой, – похвалила она. – Ты проявился как настоящий юнга и ученик.

      «Теперь Джи не сможет меня раскритиковать», – подумал я.

      Мы осторожно уложили его на постель, и я, забравшись в свой спальник, сразу отключился.

      На следующий день я проснулся, когда Джи и Фея уже сидели за столом и пили чай; Джи был снова прежним. Я быстро оделся за шкафом и, умывшись на кухне, вернулся в комнату и подсел к столу.

      – Гурий-то, – сказала Фея, – какой молодец, так достойно проявляется. Не то что его приятель Касьян, который только о себе и думает.

      Допив чай, Джи предложил:

      – Пойдем-ка, братушка, прогуляемся, заодно обсудим ситуацию.

      Мы вышли из подъезда и направились в сторону небольшого парка. Я, стараясь скрыть нетерпение, ждал, когда Джи попросит меня, как обычно, описать происшедшее. Но Джи долгое время шел молча, погруженный в другую реальность, и лишь потом спросил:

      – Каковы твои впечатления от обучающей ситуации у Бори?

      – Вы были настолько хороши, что мы с трудом оттуда выбрались, – ответил я.

      – Я что-то совсем устал после вчерашнего, давай-ка присядем здесь.

      Он поднял валявшуюся ветку и смел ею слежавшийся снег со скамейки. Мы сели, и Джи достал из кармана своего похожего на шинель пальто небольшую плоскую фляжку. Он отвинтил крышечку, не снимая перчаток, и сделал небольшой глоток. Я нетерпеливо ждал, когда Джи признает – то ли словом, то ли жестом – мои вчерашние заслуги. Джи сделал еще глоток и произнес:

      – Обычно