Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник). Константин Серебров

за знакомство. Меня Григорием зовут.

      – Твоя водка больше похожа на воду, – заметил я, осушив стакан.

      – Ну и глотка же у тебя, – удивился он. – А я ведь не всегда был могильщиком. Еще два года назад писал я в Главное Разведывательное Управление доклады, сидя на гавайском пляже под пальмой, с бутылкой «Баккарди» в одной руке и мулаткой в другой. Да… Но вот одна из них оказалась шпионкой и все мои доклады прямиком направляла в ЦРУ. Меня за это уволили с волчьим билетом, и теперь никто не берет на работу. Один вот Боря, добрая душа, меня приютил.

      – Дурак ты потому что, – сказал Мещер, делая ход. – Пил бы водку, а не «Баккарди», и все было бы у тебя в порядке.

      От вида Григория и его рассказа я стал беспокоиться о паспорте, крепко сжимая его в кармане. Вдруг из-за старого надгробия появился бледный как привидение мальчик с ярко-алым пионерским галстуком поверх пальто. Он встал рядом с нами, молча наблюдая за игрой. От его присутствия я стал нервничать еще больше и проиграл выигрышную позицию.

      – Ты откуда здесь взялся? – спросил Мещер пионера.

      – Да вот, – махнул он рукой в сторону, – мама у меня здесь лежит, пришел проведать.

      – Садись, сыграем, – сказал Мещер.

      Мальчик занял мое место, и скоро они так увлеклись игрой, что не обращали внимания на окутавшую кладбище темноту. От мороза я протрезвел и, стуча зубами от холода и нервов, вернулся в домик.

      Джи был совершенно пьян, а его глаза сияли бездонной пустотой; он весело падал с ящика на пол, а Боря поднимал его и усаживал вновь. Джи смеялся и говорил:

      – А вот не поднимешь меня! – и снова падал.

      Боря, увидев меня, обрадовался:

      – А-а-а, Ванюша, давай забирай своего Капитана, он уже хорош.

      С большим трудом поставив Джи на ноги, я повел его к двери. Шел он послушно, только хихикал и говорил что-то совсем непонятное. Но когда мы вышли из домика, он вдруг проговорил:

      – Надо поработать кое с какими товарищами, – и, легко вырвавшись от меня, побежал по дорожке меж надгробий и крестов.

      Я успел только крикнуть:

      – Джи, куда же вы?! – но он уже исчез в сумерках.

      Кладбище было большое, и я бросился за ним, боясь потерять его среди могил. Вскоре я выбился из сил, мороз усиливался, а я потерял дорогу назад. Мне уже стали со всех сторон видеться мертвые, как вдруг я услышал, как неподалеку чей-то голос распевал на одной ноте странную песню:

      Аккордеон себе я купил-л-л-л-л…

      Аккордеон себе я купил-л-л-л-л…

      Аккордеон себе я купил-л-л-л-л…

      И под кровать его положил-л-л-л-л…

      Я осторожно двинулся на голос, боясь потерять его, и через несколько минут, к своей радости, увидел Джи, мирно сидящего на могилке в обнимку с юным пионером. Заметив меня, Джи строго спросил:

      – Ванюша, ты куда это запропастился? Мы с этим товарищем тебя давно поджидаем.

      «Не нравится мне этот пионер», – подумал подозрительно я.

      Вдруг Джи резко поднялся и покачиваясь, но крепко держась за гранитный крест, закричал на все кладбище:

      – Наблюдай