У ночи длинная тень. Ольга Александровна Коренева

снова включила прибор, показала ученику пробитую точками ленту и разграфленные листы с колонками шестизначных цифр.

      – Шестизначные… – вздохнул парень. – Это все деньги?

      Она стала объяснять. Парень слушал сосредоточенно, но все время смотрел на нее, не сводил с нее круглых глаз…

      – Давай-ка, молодой человек, шагай, – вдруг бросил из своего угла Виктор. – У нас дела сегодня.

      Света поднялась. Как раз быстро прошел мимо двери шеф. За ним вышел и Виктор.

      – Ладно, Славик, в другой раз, – сказала Света. – У нас действительно дела. Ну, пока!

      – Я зайду еще, ладно? Извините, если чего…

      Парень поднялся, потоптался еще намного у двери, глядя на Свету, взял с вешалки шапку, вышел.

      – Уф, – вздохнула она, присела устало на свой стул. Ей хотелось плакать. Все-таки ее задел окрик Виктора.

      «Парнишка тут не при чем. Это он на меня злится. Но за что?.. А кто он такой, вообще говоря, сам-то? Какой он?»

      Какая-то совсем новая мысль, даже не мысль – ощущение чего-то главного, самого нужного сейчас ее душе – вдруг охватило Свету, и надо было это срочно выяснить в себе, додумать…

      Но додумать не удалось… Виктор вышел от шефа – пошел к столу молча, глядя в пол. И она сразу поняла, что он вышел другим: злым, озабоченным. Это она уже знала, когда он вот такой: с виду спокоен, сосредоточен, губы сжаты, лишь насвистывает что-то – значит, плохи дела, что-то стряслось. Обижен, рассержен, жди беды.

      Рывком снял трубку, крутанул диск несколько раз…

      – Кокетничаем с молокососами? – не глядя на Свету, бросил издали. – А сводку и телеграммы мне, что ли, разносить? С утра лежат.

      – Виктор, я вообще в таком тоне… Уж от тебя я не ожидала…

      – Хватит! – взорвался он. – Сейчас не до этого. Оставим личное, все эти трынди-брынди, Шуры-муры…

      – Шуры-муры?! – поразилась Света.

      – Вот именно! Бутербродики там, бутылочки, Юлечки, Славики… А знаешь, что сейчас на юге? Я вот лечу через десять минут, а ты тут… тут…

      – Виктор!

      – Только расстраиваешь!

      – Ах, тебя все по головке гладить? Ты сам груб со мной!

      – Я груб? Это ты!.. Ты!.. Неизвестно почему взъелась…

      – Ну и ладно! И пусть! – Света метнулась у двери. Слезы душили ее. – И лети, куда хочешь! Знать тебя больше не хочу!

      Скорее, скорее – в коридор, чтоб не увидел ее слез.

      Он хлопнул дверью. Ушел. Так и не позвонил, кому надо. Впрочем, какую-то папку все же захватил с собой. Видимо, пошел по делу…

      Света ходила по коридору, не могла успокоиться… Да, видно, там на юге действительно очень уж сложные дела. Впервые она видела Виктора таким взвинченным и резким. И, наверное, зря все же она так дурачилась с этим юнцом, сердила Виктора… В такое время!

      Она кусала губы, проклинала себя, мысленно просила прощенья у Виктора, чувствуя невыносимую нежность к нему, досаду и боль одновременно. Что делать, как теперь подкатить к нему, как все уладить? А ведь она все время, с самого начала вела себя как дура, спорила, дразнила, вызывала на ревность, темперамент не давал