Кошки ходят поперек. Эдуард Веркин

засунув руки в рукава, смотрела в асфальт.

      Я наткнулся на нее, из-под ее куртки вывалилась связка разнокалиберных ключей. Длинные, короткие, всякие.

      Ну да, куртка из толстой красно-черной кожи. Дурацкая, это Шнобель верно сказал. На плече номер «77», на спине надпись «D. Racing», я тогда еще подумал, что вряд ли девчонка занимается гонками на драгстерах…

      Номер «77» и «D. Racing» светились зеленоватым. Волосы неопределенного цвета, какие-то пегие перья.

      Фиолетовые солнцезащитные очки, хотя вроде бы вечер. Очки нацепила. Ночью в очках ходят одни… Лицо…

      Я тупо улыбнулся и сказал:

      – Я это… Тут хожу…

      Со стороны парадного входа провопили еще. Новенькая поглядела в сторону вопля.

      – У меня тут… – пробормотал я. – Застряло, короче…

      Надо было мне удивиться. Надо было мне поинтересоваться, что там случилось. Кто там так орет. Но я лопухнулся. Не знаю почему, но лопухнулся, обычно перед девчонками я крут, а тут чего-то не так…

      Не знаю даже…

      Я сказал:

      – Это не я вообще-то… Я не хотел…

      Новенькая слегка пожала плечами. Ничего. Не красивее Мамайкиной, конечно. Глаз не видно, это плохо.

      И тут я лопухнулся еще больше.

      – Никому не говори, а? – попросил я. – Пожалуйста…

      Новенькая снова пожала плечами.

      – Спасибо! – Я схватил ее за руку, пожал.

      Ладонь у нее была сухая и теплая, и какая-то…

      Не знаю…

      Заглянул я этой зимой в живуголок, а там Верка Халиулина показывала первоклашкам шиншилл. Шиншиллы были похожи на белок и на кроликов одновременно, только серо-голубоватого цвета. Каждый первоклассник мог погладить шиншиллу или даже взять ее на руки. Мне тоже захотелось потрогать шиншиллу, я цапнул ее и почувствовал необыкновенную теплоту и даже какую-то радость. Потом Верка рыкнула, что хватит лапать, шерсть от этого скатывается, и шиншиллу отобрала. Но я еще долго чувствовал тепло, долго.

      Сейчас было то же самое, не знаю…

      – Он такой придурок… – сказал я и разжал ладонь.

      Потом наклонился, поднял ключи и сунул ей в руку.

      Новенькая развернулась и не спеша пошла к воротам. Я снова принялся выдирать фляжку из-под колеса, но фляжка держалась плотно. Тогда я сделал вот что.

      Достал ножик и пропорол-таки шину. Прорезал в ней дыру. Воздух вышел, «Хаммер» просел, фляжка выскочила. Спрятал ее в карман и побежал к забору.

      Правая рука у меня пылала, и уши, кажется, тоже.

      Что за тупость – ходить ночью в очках?

      Глава 3

      Пески Гондураса

      Было воскресенье, Мамайкина спросила:

      – Лихорадка, значит? Субботний вечер, значит?

      Я поморщился. Сегодня Мамайкина выглядела слишком гламурно. Даже для такой гламурщицы, какой была Мамайкина, она выглядела гламурно. Слишком много розового, через край. Собираясь в гости к приятелю, так гламурно не наряжаются.

      Я сощурился и принялся подозревать.

      В последнее время Мамайкина заглядывалась на Чепряткова, это мне