Включи моё солнце. Майя Неверович

встал, как бы невзначай тряхнув своими дорогими часами на волосатой руке. А может и не дорогими, но качественно подделанными. Но жест понта Лена отметила и даже состроила благодарно-восхищённые глазки.

      Пришлось нагибаться в несколько двусмысленную позу, ещё и в дурацком вечернем платье. Пока нащупывала, где её клатч, прям чувствовала всей своей оттопыренной пятой точкой, как её мысленно успели и полапать, и не только. А вот сумочка никак не хотела находиться. Начался приступ паники. Она судорожно вспоминала, что в ней. А в ней банковская карта и ключи от квартиры.

      Ленку бросило в жар. Идиотка! Какой человек в здравом уме придумает так тупо прятать вещи? Она соскочила с сиденья и полезла под него. Отодвинула полностью ряд и с круглыми глазами пыталась найти чёрный маленький кусочек ткани. Но его нигде не было.

      – Где он?! – с бешеными глазами она повернулась к троице.

      – Кто он? – засунув руки в карманы, спросил толстяк с массивными часами.

      – Мой клатч! – она трясла рукой в сторону трубы. – Он был там! Куда вы его дели?! – Она пробежалась глазами по всем и схватила рюкзак репортерши.

      – Э-эй! – взвизгнула та и выхватила его. – Ты совсем больная?

      – Рюкзак открой по-хорошему.

      – Девушка, вы в своем уме? Во-первых, зачем вообще было…

      – Рюкзак открой! – Ленка выпучила глаза и сжала кулаки. Совсем как во время детдомовских драк. Очень уж не хотелось слышать от кого-то, что она сама о себе думала. Девица открыла рюкзак и продемонстрировала, что там ничего нет, кроме её вещей.

      Ленка начала хватать ртом воздух.

      Зазвонил телефон. Макс уже потерял её. Всхлипывая в трубку, она ответила на вызов.

      – Я сумочку потеряла. Там ключи, там карточка. Я пока не могу…

      Мужик, который был явно не только самым здоровым по габаритам, но и каким-то важным дядечкой, судя по тому, что все смотрели на него с надеждой, уже куда-то звонил.

      – Короче, так. – Он жестикулировал пальцами, как человек, живущий «по понятиям». – Сейчас Витёк по камерам посмотрит, видно чего или нет. Пошли в аппаратную, где-то на втором, сказали.

      – Я знаю где, – Ленка шмыгнула носом и смотрела на него почти с восхищением. – А Вас, простите, как зовут?

      – Для тебя просто Давид, – он произнёс своё имя, как кавказский тост, даже жестикулируя, как будто предлагал выпить за это.

      – Ой! – До неё дошло наконец. – Вы же Давид Юшкевич? Продюсер Бласта! Вот я… – она стукнула себя по лбу. – Простите, я…

      – Нормально, кисуль. Пошли, Витёк сейчас уже подойдёт. Посмотрим, чего там видно.

      Ленка побежала за Юшкевичем. Пришлось именно бежать, потому что у этого громилы и шаг семимильный оказался. Ленка за ним никак не успевала. В сотый раз она чертыхнулась, что согласилась надеть это платье. Не особо она верила, что на камере будет что-то видно. Балконная ниша собой всё перекроет.

      В аппаратной стояло студийное оборудование и система видеонаблюдения. Жужжала вся эта наблюдающая техника очень неприятно.