Неприступный герцог. Джулиана Грей

и сложил руки на груди. – Послушайте, что вы все-таки здесь делаете? Вам, как и мне, прекрасно известны правила.

      – О да, правила мне известны. Но ведь они для того и созданы, чтобы их нарушать. – На губах Абигайль все еще играла очаровательная улыбка, освещающая все вокруг.

      «Чтобы их нарушать…»

      Плоть Уоллингфорда внезапно восстала, движимая неожиданно пробудившимися инстинктами.

      – Святые небеса, – с трудом вымолвил он, – вы же не хотите сказать…

      Абигайль рассмеялась и протестующе подняла руку.

      – О нет! Все не так, как вы думаете. Я понимаю, что предвкушение играет в амурных делах не последнюю роль.

      – Предвкушение, – ошеломленно повторил Уоллингфорд.

      – Да, предвкушение. Я знаю, что в любви вы настоящий эксперт, но сегодня нам лучше ограничиться всего лишь поцелуем. Вы со мной согласны?

      – Поцелуем?

      Абигайль вновь рассмеялась.

      – Вы ведете себя прямо как конюх, с которым я встретилась перед ужином. Точно таким же тоном, как вы, он произнес: «Un bacio».

      Уоллингфорд ошеломленно сделал шаг назад.

      – Конюх?

      – О да. Он был немало удивлен, как мне показалось. Но быстро пришел в себя…

      – Представляю.

      – …и очень мило выполнил мою просьбу. Это ваш конь? Ты чудесное животное, да, мой дорогой? – Абигайль прошла мимо графа и взяла морду Люцифера в ладони. – Да, мой милый, ты действительно восхитителен. Замечательный породистый конь.

      Обрадованный Люцифер тихонько заржал.

      Уоллингфорд покачал головой:

      – Послушайте, мисс Харвуд. Вы хотите сказать, что целовались с конюхом? Здесь?

      – Да, а еще мы обнимались. И кстати сказать, поцелуй итальянца был намного приятнее, чем у конюха нашей конюшни.

      – У конюха вашей конюшни? – Уоллингфорду показалось, что пол закачался и начал проваливаться у него под ногами. Ему даже пришлось ухватиться за деревянное ограждение стойла Люцифера, чтобы не потерять равновесие.

      – Да, его зовут Патрик. – Абигайль повернулась к герцогу: – Он брат одной из служанок моей сестры. О! Ха-ха-ха! Я знаю, что вы подумали. Нет, нет, уверяю вас, я не целуюсь с кем попало и где попало. – Абигайль принялась гладить голову Люцифера, и Уоллингфорд готов был поклясться, что конь ему подмигнул.

      – Прошу прощения, мисс Харвуд, что пришел к подобному неуместному умозаключению.

      – О, какой вы грозный! Вы всегда так вскидываете брови? Как там у Шекспира? «Пускай над ними нависают брови, как выщербленный бурями утес над основанием своим, что гложет свирепый и нещадный океан»[3].

      – Вы совсем с ума сошли?

      – Нет, совсем немного, поверьте. Я уже сказала, что, как правило, не целуюсь с конюхами. А если подобное вдруг случилось, то это всего лишь часть эксперимента.

      – Да вы действительно сошли с ума!

      – Вам легко говорить. Уверена, у вас отбоя нет от молочниц и служанок всех возрастов с тех самых пор, как вам сменили панталоны на брюки.

      Уоллингфорд вознамерился

3

У. Шекспир. Генрих V. Пер. Е. Бируковой.