Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник). Джон Ле Карре

там, где указал констебль – между двумя захудалыми панельными домишками и неровным рядом каких-то еще строений, возведенных на месте падения бомбы. Все вокруг было усеяно кусками шлака, бытовым мусором и обломками кирпичей. Листы асбеста, железа и доски, очевидно, приобретенные мистером Скарром для перепродажи, громоздились в одном из углов, едва различимые в скудном свете, пробивавшемся из окон домишек. Двое мужчин какое-то время стояли молча, озираясь по сторонам. Потом Мендель пожал плечами, сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул.

      – Скарр! – крикнул он.

      Тишина. Затем на одном из сборных домов зажегся наружный фонарь, высветивший по краям двора три или четыре машины еще довоенного производства и разной степени изношенности.

      Медленно открылась дверь, и на пороге появилась девочка лет двенадцати.

      – Папа дома, милая? – спросил Мендель.

      – Не-а. Пошел в «Приблуду», как пить дать.

      – И на том спасибо, милашка.

      Они направились обратно в сторону улицы.

      – Можно поинтересоваться, что это еще за «Приблуда»? – спросил Смайли.

      – «Приблудный теленок». Это паб здесь за углом. До него не больше ста ярдов пешком. Так что оставь машину здесь.

      Время открытия только-только наступило, и в пабе никого еще не было. Но пока они ждали появления владельца в зале, внутрь ввалился тучный мужчина в черном костюме. Он сразу подошел к стойке и принялся стучать по ней монетой в полкроны.

      – Уилф! – заорал он. – Высунь суда свой нос. У тебя появились клиенты, счастливый ты сукин сын! – Потом повернулся к Смайли. – Добрый вечер, дружище.

      Откуда-то из подсобки донесся голос:

      – Скажи им, пусть оставят деньги на стойке и зайдут попозже.

      Толстяк еще какое-то время разглядывал Менделя и Смайли, а потом вдруг разразился хохотом:

      – Они тебе ничего не оставят, Уилф. Эти парни – полицейские ищейки!

      Комичность ситуации так развеселила его, что он плюхнулся на скамью, тянувшуюся вдоль стены заведения, положил ладони на колени и зашелся от смеха. Даже слезы выступили на глазах и потекли по пухлым щекам.

      Он едва успел отдышаться, чтобы пробормотать: «Вот хохма-то!» – и опять начал мелко трястись в новом приступе.

      Смайли с интересом разглядывал колоритную фигуру. На мужчине был очень грязный и жесткий воротничок с закругленными углами, красный галстук в цветочек, тщательно подколотый булавкой к черному жилету, армейские башмаки и лоснящийся черный костюм, очень сильно поношенный и без всяких следов стрелок на брюках. Рукава рубашки потемнели от пота и машинного масла, а запонки заменялись скрученными узлами канцелярскими скрепками.

      Появился бармен и принял заказы. Незнакомец взял себе двойное виски и бокал имбирного вина, которые сразу же отнес за столик в зале поближе к камину, который топили углем. Хозяин наблюдал за ним с брезгливой гримасой.

      – Вот он весь в этом, мелкая сволочь. Платить за столик не желает, но любит погреться на дармовщинку