Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник). Джон Ле Карре

нижних ступеней?

      – Да. Распластавшимся в холле. Револьвер лежал под ним.

      – А записка? Где была она?

      – Рядом с ним на полу.

      – Что-нибудь еще примечательное?

      – Да. Кружка с какао в гостиной.

      – И что у нас получается? Феннан решает покончить с собой. Просит телефонную станцию позвонить ему назавтра в восемь тридцать. Потом наливает себе какао и оставляет кружку в гостиной. Поднимается наверх и печатает предсмертную записку. Снова спускается и простреливает себе голову, не притронувшись к какао. Как складно, не правда ли?

      – Да, что верно, то верно. Между прочим, не пора ли вам позвонить в свою контору?

      Смайли лукаво посмотрел на Менделя:

      – Вот и конец тому, что обещало перерасти в крепкую мужскую дружбу.

      Но, направляясь к телефону-автомату, он услышал, как за спиной Мендель пробормотал:

      – Держу пари, ты всем так говоришь.

      И потому, называя оператору номер Мастона, Смайли не смог сдержать улыбки.

      Мастон пожелал видеть его немедленно.

      Смайли вернулся к их столику. Мендель помешивал сахар еще в одной чашке кофе с таким видом, словно это занятие требовало полнейшей концентрации. И ел очень большую булочку.

      Смайли встал рядом.

      – Мне нужно ехать в Лондон.

      – Ну и наделаете вы там переполоха, как лиса в курятнике. – Острое лицо резко повернулось к нему. – Или нет?

      Теперь Мендель говорил передней частью рта, пока задняя продолжала расправляться с булочкой.

      – Если Феннана убили, то нет такой силы в природе, которая помешает прессе узнать об этом, – ответил Смайли, а про себя подумал: «Едва ли Мастону такой вариант понравится. Он предпочел бы самоубийство».

      – Но ведь теперь с этим ничего не поделаешь, верно?

      Смайли помедлил с ответом, хмурый и серьезный. Он уже как будто слышал, как Мастон иронизирует над его подозрениями, как спешит сразу поднять их на смех.

      – Не знаю, – сказал он. – Я действительно пока ничего не знаю.

      Назад в Лондон, назад в Идеальный дом Мастона, назад к крысиной гонке перекладывания ответственности с больной головы на здоровую. И назад к иллюзорному миру, где человеческую трагедию следует изложить на трех страничках рапорта.

      Снова дождило, но теперь лил непрерывный, более теплый дождь, и даже за то короткое время, пока Смайли добирался от кафе «Фонтан» до полицейского участка, он успел основательно промокнуть. Сняв пальто, он кинул его на заднее сиденье своей машины. Он с облегчением покидал Уоллистон, пусть ему и предстояло вернуться в Лондон. Сворачивая на главную улицу, он периферийным зрением заметил фигуру Менделя, который упрямо шлепал по тротуару к железнодорожной станции в потемневшей от сырости и почти потерявшей форму фетровой шляпе. Смайли почему-то даже в голову не пришло предложить подбросить его в город, и он почувствовал себя неловко. Но Мендель, ничуть не смущенный, сам открыл пассажирскую дверь и запрыгнул внутрь.

      – Вот повезло! – только и сказал он. –