Сорок второе августа. Кира Мюррей

маленьким то она взрывалась, вспыхивала, подобно пороху. Давала подзатыльники, не желая сил.

      Он не виделся с ней уже больше десяти лет. И о жизни её практически ничего не знает, только ненавязчиво оброненные матерью фразы. У сестры было две дочери и младший сын. И всем им Вениамин искренне сочувствовал, вспоминая, как ненавидел сестру, когда она в очередной раз давала обидный подзатыльник или пощёчину.

      И он с поразительным упорством пытался искоренить в себе все намеки на вспыльчивость сестры.

      И теперь к нему намертво пришилась привычка, списанная у матери, улыбаться каждый раз, когда захлестывает ярость. Впрочем, это не единственная его схожесть с матерью.

      Он всегда был её любимчиком из-за похожего спокойного нрава. Раньше они часто сидели на кухне за чашкой чая, ведя долгие беседы не о чем. Его мать ошиблась лишь однажды – выбрав его отца. После этого она ни разу не была в отношениях, так же как и он, не видя смысла быть с кем-то кого ты не любишь до дрожи, до готовности отдать свою жизнь.

      Сестра говорила, что они оба начитались бульварных романов, а на её безымянном пальце блестело обручальное кольцо.

      Его старушка мать стала причиной его глубочайшего уважения к женщина. Она прожила жизнь, посвятив её детям, оставшись верной мысли о безграничной и преданной любви. Даже, когда лежала на смертном ложе, старость приковала её к кровати, она говорила, что там, на небесах, или же в следующей жизни она встретит мужчину предназначенного ей судьбой.

      Вениамин умылся, вода была такой холодной, что кожа рук покраснела, а пальцы слегка сводило.

      Будь его мать жива, она бы разочаровалась в нем.

      И он рад, что его бабушка не дожила до этого времени. Она была женщиной практичной, советской закалки. В молодости красива, но при этом никогда не бывшая глупышкой.

      К выбору мужа она отнеслась со всей серьезностью. Выбирала едва ли не как лошадей. По породе, по родословной, по болезням в роду, по прикусу, зубам и ещё множеству факторов.

      Вениамин помнит, когда приезжал к ней в детстве. Она ему напоминала ведьм из сказок. Старая, сварливая, с громким голосом и прищуром глаз. Даже когда она смеялась у него что-то внутри содрогалось.

      Она рассказывала как по молодости за ней бегали красавцы на селе. Рассказывала с какой-то гордостью, как они приносили целые охапки цветов. А замуж она вышла за того, кто принес ей баклажку молока и хорошего бычка.

      А вот те парни, те с цветами, её смешили. Она рассказывала с такой веселостью, как будто это была лучшая шутка, как они печально глядели ей в спину.

      Не смешил её только один паренек. Того тоже звали Вениамином, но его бабушка уверенно утверждала, что это совпадение. Она вообще не принимала участия в выборе имени.

      Вениамин был соседским мальчишкой, жил в покосившейся избушке. За душой ни гроша не имел и вообще был детдомовский.

      Он бы о нем и не узнал никогда, если бы однажды не пришел к бабушке, а та подвыпившая. Стояла перед ней рюмка и открытая банка с солеными огурцами. Старуха как-то осунулась, потеряла