Сорок второе августа. Кира Мюррей

не получал от Магдалины такого же искреннего возмущения. От того он прекратил вскоре это рассказывать.

      Но больше всего его возмущали красивые молодые девушки и женатые мужчины, что без стеснения демонстрировали свою связь. Он был убежден, что измены должны оставаться за закрытыми дверьми.

      Вениамин был из тех, кто любил создавать красивую картинку и прятать за ней груды гнили и предательства.

      Магдалина же считала, что в этом лишь больше драмы.

      Для неё сама измена не так нетерпима, как осознание, что человек, которому она посвящает себя и верит, годами скрывал от неё влюблённость в другую женщину.

      Спектакль начинается в восемь вечера.

      Но начиная с трех девушка забеспокоилась. Мужа все не было.

      Она позвонила ему, вспомнив, что так и не сказала, когда у них поход в театр: в субботу или же в воскресение.

      Вначале он просто не отвечал, после вовсе выключил телефон.

      Девушка зажмурилась, громко втянув воздух через сжатые зубы. Она отложила телефон и упала на кровать, глядя в потолок.

      Почему-то Вениамин считал, что у неё совершенно нет чувств и своих желаний. Как будто она обязательное дополнение к его представлению о взрослой жизни.

      Обязательно должна быть машина, высокооплачиваемая работа и жена.

      И все остальное не важно.

      Завел жену и можно оставить на подоконнике, как цветок в горшке, поливать и больше ни о чем не заболотиться. Во сколько бы он не возвращался с работы, цветок ведь и будет продолжать стоять на подоконнике.

      Девушка прижала ладони к лицу. Выдохнула и убрала руки.

      Оставаться одной ей сегодня не хотелось, от того она взяла телефон и перевернулась на живот. Открыла переписку с сестрой и, стараясь не выдать волнений, написала, что была бы рада сегодня встретиться с ней и её новым мужчиной.

      Конечно, та что-то заподозрит, Магдалина никогда сама не предлагает таких встреч. Но это не важно. Она слишком обрадуется такой возможности, чтобы что-то спрашивать. А если и спросить то лишь для виду, чтобы успокоить себя, что она хорошая сестра и как хорошая сестра поинтересовалась жизнью Магдалины.

      А на самом деле ей ведь дела нет.

      Плевать на все кроме себя. Но Магдалина не была на неё зла. Ей уже почти тридцать, она привыкла к этому миру и к тому, что он устроен так, что для каждого важнее всего он сам.

      Сокрушаться по этому поводу то же самое, что сокрушаться, что мы не птицы и летать самостоятельно не умеем.

      Магдалина была уверена, что единственный человек, который её любил больше себя, был её отец.

      Странновато-гениальный мужчина, который видел в ней человека, а не возможность воплотить нереализованные мечты.

      Прошло уже так много времени с его смерти, а журналисты до сих пор цитируют его и ссылаются, как на что-то вечное. Какую бы статью он не написал, неважно о чем, её разбирали на цитаты.

      Магдалина помнит, что когда она была маленькой её отец работал над какой-то книгой. Та бы наверняка стала классикой,