Зяблик. Сокращенное издание. Анна Кимова

грозы тащиться через лес! Простите… везти вас.

      Тима вытащил из пачки сигарету, прикрыл окно, оставив небольшую щель. Пожевав ее, он, видимо, вспомнил о Юле и запихнул сигарету обратно в пачку.

      – Да курите уже. Я потерплю.

      – Зачем терпеть-то?

      – Курите, курите. Ничего страшного со мной не случится.

      Тима закурил.

      – Ну а когда у вас жар начался… Тут уж он совсем голову потерял. Когда Пашка ему плакаться начал, мол, не гоните меня, пожалуйста, ахи, да вздохи всякие, тьфу… Он ему так прямо и сказал, чтобы тот сейчас же собирал свои манатки и только и делал, что молился о вашем здоровье, потому что от этого теперь зависит вся его жизнь.

      Юля не поверила своим ушам. И это Тима говорил о Дмитрии? Она взглянула на водителя:

      – Не ополчатся теперь из-за меня против Дмитрия Владимировича в городе?

      – Хороший вы вопрос задаете, и не скажешь, что из Москвы приехали.

      – Любые люди везде есть.

      Тима повернулся в сторону Юли и внимательно посмотрел на нее.

      – Ваша правда. Давно только в доме Дмитрия Владимировича не произносили таких здравых вещей. Очень рад за него. И за вас тоже. Вы, видно, девушка приятная.

      – Как здравомыслящий человек, как вы выразились, я бы не стала делать скоропалительных выводов.

      – А почему нет, Юлия? Одному человеку найти другого иногда бывает так трудно, что почти нельзя, простите за каламбур. И если так выходит, что оно само получается, то почему бы этому просто не порадоваться?

      – В этом вы правы, – тон Юли был полон грусти, – только вот одна беда, я ни во что не верю. И ничего пока не могу с этим поделать.

      – В этом вы тоже с Дмитрием Владимировичем похожи. Вы уж мне поверьте, я многих людей повидал.

      Юля насторожилась:

      – Почему вы мне это говорите? – спросила она, немного прищурив глаза.

      Тима остановил машину и повернулся лицом к Юле. Он посмотрел ей прямо в глаза:

      – Потому что он мне глубоко симпатичен. И вы тоже. А все его друзья-подруги – нет.

      – Как же это я вам так быстро стала симпатична?

      – А с иным человеком и не надо много говорить. У иного все мысли наружу. А у иного на роже. Вот с вами, к примеру, и поговорить-то потребовалось всего два раза, а уже ясно, что вы своих мыслей не таите. И они у вас в нормальной плоскости. А Дмитрий Владимирович вот таит. Но притом плоскость у вас одна и та же, представьте себе. Кстати, сходная с моей. Потому-то я у него и работаю уже пятый год. А иначе ничем бы он меня не удержал. Такой уж у меня характер привольный. – Он отвернулся и замолчал, но не выдержал и продолжал. – Я не узнаю никогда, что вас сюда привело, да мне и не надо это знать, только я вам так скажу, сам Бог вас сюда послал. А захотите ли вы меня послушать – дело ваше.

      Тима завел мотор, и машина продолжила движение. Юля задумалась. Она посмотрела на Тиму, в его загорелое лицо, на поседевшие виски, жилистые руки на баранке. Это был человек приятной наружности, лет пятидесяти, с красивыми