Алламжонов виноват. Комил Алламжонов

лицеем. Перевела без всяких взяток, просто не знала, что надо платить.

      Деньги – вещь удивительная, они всегда меня восхищали. Начну с того, что я совершенно не собирался жить как все, на зарплату. Я был твердо уверен, что, когда вырасту, денег у меня будет много, и я смогу себе купить все, что захочу. Только ждать долго не хотелось. Хотелось разбогатеть прямо сейчас, чтобы быть похожим на новых кумиров молодежи в нашей махалле – магазинщиков, владельцев чайхан, макаронных фабрик, продавцов попкорна. У них были новые машины, кроссовки, джинсы, спортивные костюмы, они чувствовали себя хозяевами жизни.

      Коммунистическая идеология к этому времени сломалась. Среди соседей только и было разговоров о бизнесе: как заработать быстро и без проблем.

      Нам было по тринадцать и всегда хотелось карманных денег. Среди моих сверстников подрабатывали многие, кто-то помогал семье, кто-то зарабатывал на маленькие мечты. Я один день проработал у двоюродного брата в цеху по изготовлению воздушной кукурузы. И точно понял, что это не мое – целый день пахать за копейки.

      Что нужно было делать? Надо было загружать кукурузу в дробилку, затем – в специальный аппарат, где под давлением и при горячем воздухе кукуруза лопалась и превращалась в лакомство. Платили за килограмм готового продукта. То есть тебе кажется, что уже сделал целую гору килограмм на десять, а по итогу там было от силы полкило. Денег за работу мне брат не дал, рассчитался продукцией. Я пришел домой, положил «заработок» на стол, не раздеваясь упал на кровать и проспал до утра. А утром понял точно, я – не наемный работник.

      И дело было не в том, что нужно было тяжело работать. Дело было в том, что работать нужно было за копейки на чужой карман, этого капитализму я простить не мог. Попробовал сам делать попкорн (мы с друзьями продавали его в лицее), и тогда все это не казалось изнуряющим. Потому что работали на себя. Правда попкорн не пользовался спросом, вечно был горелым и невкусным. Это был первый предпринимательский урок – делай хорошо, если хочешь, чтобы покупали.

      А еще в тринадцать лет я решил стать сахарным королем. Тогда я бы смог купить собственный велик. Все, у кого были велосипеды, уже не давали покататься, а родители твердо сказали: «Никакого велика, Комилжон, ты без велика вытворяешь черт-те что, убегаешь далеко от дома, а с велосипедом мы тебя где искать будем?»

      Бизнес-план был такой: покупаешь мешок сахара, превращаешь его в кусковой сахар-канд и продаешь чуть дороже. Разница в цене – прибыль.

      Я арендовал готовый сахарный цех с оборудованием. «Готовый сахарный цех с оборудованием» звучит лучше, чем выглядит. Это был старый заброшенный дом, в котором никто не жил. Из оборудования там была мельница, пресс, фанера, ванна, фен с обогревателем и полуторалитровая баклажка. Сахар вначале надо было превратить в пудру. Затем высыпать все это в ванну, залить полутора литрами холодной воды. Пудра становилась хрусткой и влажной, похожей на снег. Затем ее надо было набить в пресс, уложить на фанеру, сформировать аккуратные кубики. И потом просушить в комнате с обогревателем и феном. За сутки мешок сахара превращается в канд, который берут для подарков на всякие национальные мероприятия.

      Папа