Смертельный лабиринт. Андрей Добров

елизаветинская гвардия, которая свергала одного государя и ставила другого только ради своего права пить, играть в карты, баловаться с девками и при этом не воевать. Нет! Это ветераны. Наши боевые братья, прошедшие всю войну. И Смоленск, и Бородино, и Березину, и заграничный поход! Наши товарищи, с которыми мы плечом к плечу дрались со всей Европой! Десять лет всего прошло – а они тут, на Сенатской! Как это могло случиться? Как защитники Отечества превратились во врагов государя?

      – Ты знаешь, Александр Христофорович, – устало ответил Дубельт. – Ты все знаешь. Они хотели как лучше. Хотели Константина, конституции, новой России. Их должно было покарать за мятеж, устроенный в переломное время. Но только за это.

      – Кто это говорит? – спросил Бенкендорф, поворачиваясь к Дубельту. – Человек, которого считают главным душителем идей? Не ты ли так оригинально объявил Чаадаева умалишенным? Не ты ли отправил Лермонтова на Кавказ?

      – И вернул по просьбе его бабушки.

      – А закрытие «Московского телеграфа»?

      – И ходатайствовал о назначении Полевому пенсиона, – возразил Леонтий Васильевич.

      – Вот видишь, Лео. – Александр Христофорович положил ему руку на плечо и пристально взглянул в глаза. – Ты же сам начал карать за идеи, но при этом не перестал видеть в них людей.

      Он сильнее сжал плечо своего подчиненного.

      – А конфискация бумаг Пушкина после его смерти? – спросил Бенкендорф с тонкой улыбкой.

      – В Третьем отделении они будут сохраннее и не попадут в руки нечистоплотных издателей, как это было с бумагами Лермонтова.

      – Ты имеешь в виду свой тайный архив? – усмехнулся Бенкендорф.

      Дубельт помотал головой.

      – Этого вы знать не можете, – сказал он призраку шефа. – Этого никто не знает.

      – Архив, в котором хранится железная коробка с картотекой Архарова? – спросил Александр Христофорович.

      Вот!

      Дубельт откинулся на спинку сиденья и глубоко вздохнул. Вот! Он дернул за шнур звонка. Окошко со стороны кучера откинулось.

      – Поезжай к библиотеке! – приказал Леонтий Васильевич.

      Он поднялся на самый верх – туда, где под крышей императорской библиотеки находилась квартира ее смотрителя – знаменитого баснописца Ивана Андреевича Крылова. Дубельт знал, что в скором времени из печати должно выйти полное собрание сочинений литератора – он лично прочитал цензорский экземпляр.

      Дверь квартиры наверху открылась, и из нее вышел невысокий худой мужчина с вытянутым лицом и печальными глазами. В руке он нес большой саквояж из сильно вытертой кожи. Мужчина прижался к стене, чтобы пропустить поднимающегося Дубельта. Леонтий Васильевич прошел мимо, но потом остановился и проводил взглядом спускающегося человека.

      На пороге появилась прислуга – круглолицая девушка, лицом очень похожая на Крылова.

      – Иван Андреевич дома? – спросил Дубельт.

      – Хворает, – услышал он в ответ.

      – Это был доктор? – жандарм указал на