Фортинбрас, принц норвежский. Рамиз Асланов

слухи, что уже дошли до нас,

      Мол, Гамлет дуэлянт и ловелас,

      Картежник и отпетый богохульник,

      Глупец непроходимый и заумник,

      Мот, совратитель, ушлый прохиндей,

      Бесчестный врун и мерзкий лицедей?

      Горацио:

      – Есть доля сходства в жутком сем портрете –

      Не ангел он. Но и не черт, поверьте!

      Уж я-то знаю Гамлета натуру:

      Коль сделает недоброе, так сдуру.

      Но в глубине души алмаз блистает,

      Что сам себе, увы, цены не знает.

      Все беды Гамлета от раны в сердце,

      Что получил наш принц в несчастном детстве.

      Любви отца ему недоставало.

      А мать, напротив, слишком баловала.

      Но чем могла его утешить мать –

      Прижать к груди и вместе порыдать?

      Ведь женщина, хоть трижды королева,

      Зависима от ласки и от гнева

      Супруга и, как всякая жена,

      Во всех делах ему подчинена.

      Один лишь дядя выступал открыто

      На стороне племянника, когда

      Тому грозила от отца беда.

      Был к Гамлету он милостив и, мнилось,

      Была порой чрезмерна эта милость.

      Но принц на эти ласки только злился

      И почему-то дяди сторонился.

      Как пасынок он жил в наследном замке.

      Любви отца добиться он не смог

      И сердце – вдруг – захлопнул на замок.

      Стал нелюдим, строптив и непослушен,

      К угрозам и посулам равнодушен —

      И под конец до дерзости дошел.

      Он словно радость черную нашел

      В том, чтобы злить отца. Порой казалось,

      Что наш малыш и впрямь свихнулся малость,

      Как будто бы в него вселился бес…

      Ольгред, прерывая нетерпеливо:

      – Немало поработать надо бесу,

      Чтоб скромника оборотить в повесу.

      Но в дебри ты опять, болтун, залез.

      Пора бы выйти к свету из потемок!

      Рассказ твой слишком скучен, слишком долог,

      Я ж стар и слаб, и потому излишком

      Считаю для себя все то, что слишком…

      Коль будешь краток, продолжай рассказ,

      Не утомляя выдумками нас

      О том, как в принца злобный черт вселился.

      Горацио, все более воодушевляясь:

      – Наш юный принц кутил и веселился

      Напропалую, не скрывая всех

      Своих бесчинств и низменных утех.

      Он пакостников из придворной знати

      В ватагу свел и стал им вожаком.

      И принялись они вовсю бузить.

      Разросся столь окрест их гнет разбойный,

      Что стал похож почти на бунт крамольный —

      И в пору было кой-кого казнить.

      Последней шалостью преступной шайки –

      Налет потешный на одно село –

      Они себя в безумье превзошли.

      То было ночью. Вихрем налетел

      Отряд вооруженный на местечко.

      Шум, гвалт, летящих факелов огни,

      Набата гул, лязг стали, дробь копыт!..

      Представьте крестьянина: мирно спит

      В обнимку с женушкой на теплой печке,

      Как вдруг, вскочив, спросонья не поймет