Шишкин корень, или Нижегородская рапсодия. Алиса Стрельцова

голодное брюхо как-то сразу встрепенулось и начало издавать стенающие звуки. В голову, как назло, ничего не приходило. Может, сказать все как есть? Терять все равно нечего.

      Гришка смотрел мне прямо в лицо. Вцепился, как репей, и сканировал меня спокойным взглядом.

      – Расскажу, только пообещай, что никому не проболтаешься. – Я протянул ему руку.

      – Вот те крест! – Гришка перекрестился, и мы скрепили наш уговор крепким рукопожатием.

      Глава 4. Важен не обед, а привет

      Гришка оперся спиной на кирпичную стену и внимательно слушал мою историю. Когда я закончил, он вытащил картуз из-за пояса и натянул на голову.

      – Чем докажешь? – наконец спросил, выглянув из-под мятого козырька.

      Я посмотрел на кроссовки и джинсы. Гришка тоже посмотрел на них и пожал плечами. Я пошарил по карманам. Эх, не забыл бы телефон, убедил бы Гришку на раз. А так придется попотеть. Посмотрел на свой старенький фитнес-браслет, – папа на день рождения подарил. Не эпл-вотч, конечно, но часы электронные – циферки сами перескакивают, пульс опять-таки посмотреть можно и шаги посчитать. Я продемонстрировал возможности браслета Гришке.

      Он хмыкнул, спросил сквозь ухмылку:

      – Аглицкие?

      – Не, китайские.

      Я вытащил из рюкзака учебники литературы и биологии, показал дату издания, картинки. Да и написано-то совсем по-другому, без лишних букв. Посеял сомнение, но не убедил. По глазам вижу.

      – А какой сейчас год? – спохватился я.

      – Одна тысяча восемьсот девяносто шестой. Тридцать первое августа, суббота.

      – Ух ты, девяносто шестой! Год Всероссийской выставки!

      Вытянул из рюкзака наушники, – штука занятная, но без телефона ни о чем. Достал пенал. О, шариковая ручка! Автоматическая. Таких в то время в России еще точно не было. Вынул тетрадь, почиркал.

      – Авторучка шариковая. Хочешь, подарю?

      Гришка заинтересовался. Тоже почиркал в тетради. Положил ручку в карман. Улыбнулся.

      – Вона как… А я тебя сразу заприметил. Сначала подумал – цыганенок. Волосы темные кучерявые, зубы белые – аж глаза слепит, одежа какая-то несуразная, башмаки затейливые – нигде таких не видывал. Присмотрелся получше – взгляд у тебя бесхитростный, простой совсем, хоть глаз и карий, пушок на щеках и конопушки вокруг носа, как у девчонки, а сам какой-то потерянный, да еще со скрипочкой. Точно не цыган! По повадкам барчук вроде. Думаю: кто таков? – Гришка расхаживал туда-сюда, засунув руки в карманы.

      – А ты, значит, Серега, и у тебя ни денег, ни дома, и податься некуда? А как в свое время вернуться, знаешь?

      – Понятия не имею. – Я пожал плечами.

      Запах колбасы становился все нестерпимее. Я посмотрел на часы. Пятнадцать тридцать три. Ого, как время летит! А у меня с утра маковой росинки не было, я бы сейчас крокодила съел!

      Гришка поднял на меня ласковые глаза и, как будто прочитав мои мысли, спросил заботливо:

      – Есть хочешь?

      – Хочу.

      Мы