Внук Великого князя. Вторая жизнь. Виталий Свадьбин

берега – берег этот и тот,

      Между ними река моей жизни.

      Между ними река моей жизни течёт,

      От рожденья течёт и до тризны....»

      Я снова огляделся, закончив песню. Женщины прикладывали платочки к глазам, а через открытое окно я увидел своих казаков и Степана, были ещё какие то люди на улице. Стояла полная тишина, никто не хотел помешать песням.

      – Друзья, я вам спою песню казачью, правда петь её надо вдвоём с казачкой, – люди заулыбались от моих слов, – Так что вы не судите строго, попробую без казачки красавицы.

      «Никто нас в церкви не венчал, а вся душа горит в огне.

      Зачем, казак, ты в степь умчал на вороном своём коне?

      Зачем ты встретился со мной, когда коня в Дону поил?

      Зачем чубатой красотой казачке сердце покорил? Эхх..

      Ах, судьба моя, судьба, ах судьба,

      Ах, судьба моя, скажи почему,

      Ах, судьба моя, разлука – судьба,

      Я ответ найти никак не могу?....»

      Во время песни, казаки на улице пустились в пляс с присвистом. Я закончил петь и оглядел людей вокруг и лица были счастливые. И да, мне хлопали. Надеюсь потомки простят меня за такой плагиат.

      – Любо! Душа радуется, – проговорил громко кто то из казаков на улице.

      Я посмотрел на Григория, он свесил голову на грудь и о чем то думал, кудрявый русый чуб закрывал его глаза.. Я встал увидел Романа Иссидоровича и отдал ему гитару с извинениями.

      – Ну что Вы, Иван Дмитриевич, не стоит право беспокоиться. Такие песни благотворно влияют на больных. Уж в следующий приезд не откажите в милости, – восторженно ответил доктор.

      Люди стали расходиться. Через минуту мы остались вдвоём с Григорием.

      – Не знал, что ты так хорошо на гитаре играешь, – выговорил Гриша.

      В училище научился, а на людях почему то стеснялся. Здесь вот накатило, хотел тебя порадовать, – придумал я на ходу отговорку.

      – Ты на фортепьяно играешь, я знал про то, на приемах играл, а вот с гитарой… удивил. Спасибо тебе, Ваня, за душу задел, особенно песни казачьи, не слыхал я раньше таких.

      – Ну что, Гриша обнимемся, а то пора нам на поезд, – решил я свернуть разговор с темы об авторе песен.

      Мы обнялись и пожелав выздоровления своему побратиму я вышел. Казаки уже верхом ожидали меня, я запрыгнул на Буяна и поехал, выезжая из двора приюта оглянулся, Ирина Ивановна стояла у входа и грустно смотрела мне в след.

      По мере движения к станции Степан доложил о сделке с купцом.

      – Хороший барыш в это раз получился. За новые карабины и винтовки с патронами десять тыщ выручили, за клинки и ножи еще пятьсот, да старье всякое тыща целковых, золото скопом взял да и не много было, в общем за три тыщи взял купец, – объяснил урядник.

      – Ну вот, казачкам в помощь пять тысяч семьсот, как приедем подойдете с взводными урядниками, я передам деньги. Смотрите там не обделите никого, – пригрозил я Степану.

      – Ваше благородие у нас такого не водится. Всем раздадим окромя новеньких и побитым казакам домой отправим, – искренне