Лицемер. Александр Валентинович Куревин

быть, чтобы принимать присягу, когда тебе за это всякие ужасы обещают», – сказал я ему. И в этот же день оказался на ковре у замполита.

      При виде холеного мужчины в мундире с иголочки первым делом подумалось, что в нашей дыре он надолго не задержится. В Москву, в Москву! В руках подполковник Гарбузов вертел мою анкету.

      – Смелков Олег Викторович… Окончил Горьковский политехнический институт… Мать – преподаватель в университете… Отец – журналист…

      «Есть еще дядя в главной военной прокуратуре, – мысленно продолжил я, – и отец на самом деле не рядовой журналист, а главный редактор горьковского «Рабочего».

      – Значит вы, Олег Викторович, не хотите присягу принимать?

      – Что вы, товарищ подполковник! Я такого не говорил.

      – Выходит, сержант Шляхов врет?

      – Сержант Шляхов меня не правильно понял. Я сказал только, что могу не принимать присягу. Дело это добровольное. Извините, товарищ подполковник, неудачно блеснул эрудицией. Так напугал товарища сержанта!

      Гарбузов усмехнулся:

      – Знаешь, Смелков, как говорят литераторы? Способность остроумно писать подразумевает наличие чувства юмора у читателя. Если же его нет…

      Гарбузов рассказал мне историю бойца, который упорно не желал принимать присягу, и, в итоге, после всех перипетий, оказался в сумасшедшем доме.

      – Полагаю, это не твой случай? – выразил надежду подполковник Гарбузов.

      – Так точно, не мой, – согласился я. Хотелось продолжить: «Это наш случай».

      С тех пор замполит меня запомнил, не упускал случая пообщаться. Видя на тумбочке, например, радовался:

      – О! Смелков! Службу несешь? Молодец! Это тебе не «гражданка». Ощущаешь разницу?

      – Так точно, товарищ подполковник! Одно дело в театре служить, другое – в церкви, и третье – в армии!

      Гарбузов улыбался. Не слышал, чтобы кто-то еще так свободно общался с самим замполитом.

      На входе в штаб я встретил Суслова и Кисина. Как бывший студент, не мог не спросить их о настроении «преподавателя»:

      – Как он?

      – Замполит-то? – уточнил Суслик. – Докопался до Кисина, почему Шляхова проморгал, не помог? Может, говорит, специально? Плохие отношения были с сержантом?..

      Я усмехнулся: какие еще отношения могут быть с сержантом? Непомерная работа, муштра на плацу, издевательства в столовой: «За-а-кончили прием пищи! Вы-ы-ходи строиться!» – не успеешь ложку ко рту поднести. Занятия в классе – единственная отдушина. Но и те Шляхов умудрился Кисину испоганить: «Ты что, в уши долбишься?! – орал. – Слушай напев, слушай!»

      Ну, не дал Кисину бог музыкального слуха! На гражданке он хоккеем увлекался. Слышать финальную сирену, музыкального слуха не требуется, а гимн Советского Союза подпоет любой, кто взойдет на пьедестал. Только Кисину, судя по всему, это не грозит. Иначе, что он делает в «обычной» учебке связи? Должен быть в спорт-роте какой-нибудь. Такой же хоккеист, как Бочков боксер!

      – Сам он в уши трахнутый! –