Аллигатор. Александр Леонидович Аввакумов

скамейки и направился в сторону пригородной платформы. Протискиваясь сквозь толпу пассажиров, ожидавших электричку, он снова увидел знакомую женщину с ребенком.

      – Извините, товарищи, позвольте пройти, – то и дело произносил он, проталкиваясь в сторону женщины.

      Когда до нее оставалось метра три, он вдруг увидел рядом с ней мужчину, который, жестикулируя руками, что-то говорил ей. Неожиданно он схватил ее за руку и потащил к выходу с платформы. Женщина пыталась вырваться, но он крепко держал ее руку.

      Алексей схватил мужчину за руку и крепко сжал ее. Лицо мужчины побелело от боли, и он отпустил женскую руку.

      – Ты, кто такой? Ты, что лезешь в чужую жизнь? – спросил он Сергеева, стараясь освободиться из цепких рук. – Я ее муж, а ты кто?

      – Ты не муж, ты – кобель блохастый, – произнес Алексей. – Если ты еще раз это сделаешь, я убью тебя. Ты понял меня?

      Наконец мужчине удалось вырвать свою руку. Он грубо выругался и, расталкивая людей, направился в сторону выхода с платформы.

      – Спасибо, – тихо произнесла женщина. – Я думала, что он меня сейчас потащит за собой.

      – Кто он вам? Муж?

      – Нет. Это бывший сожитель. Хочет вернуть меня, а я, не хочу. Дважды в одну воду не входят.

      – Сын-то от него? – поинтересовался Сергеев.

      – Нет.

      Вдали показалась электричка. Пассажиры мгновенно встрепенулись, и вся толпа хлынула к краю платформы.

      – Давайте, я вам помогу, – предложил он женщине и, подхватив ее тяжелые сумки, направился к вагону.

      Женщина взяла на руки ребенка и устремилась вслед за ним. Они вошли в вагон и сели друг напротив друга.

      – Вы куда едете? – поинтересовался он у нее. – Далеко?

      – В Васильево. Там у меня живет мать. Сама я работаю в Раифском зверосовхозе. А вы откуда?

      – Я живу в Казани. Вернее, мать живет в Казани. А, работаю я охранником в садовом обществе «Каенлык». Платят мало, зато свободного времени – выше крыши.

      – Я случайно увидела у вас наколку. Вы судимы?

      Сергеев сделал вид, что смутился от ее вопроса. Немного подумав, он наклонился поближе к ее лицу и тихо произнес:

      – Вы угадали. Я действительно судим. Но я, поверьте мне, не уголовник, я – диссидент, то есть политический заключенный. Про нас еще говорят, что мы – «узники совести». Сам я раньше работал в одном из закрытых институтов Москвы, но после того как меня арестовало КГБ, сами понимаете, меня лишили всего, в том числе и возможности работать в институте. После моего второго ареста мне предложили покинуть столицу нашей родины, и я перебрался в Казань, где проживала моя мать.

      Он замолчал и посмотрел на женщину, стараясь отгадать, какое впечатление на нее произвел его рассказ. Женщина сидела и, не отрываясь, смотрела на него.

      – Мне пришлось оставить в Москве все, – продолжил он. – Семья отреклась от меня. Я оставил квартиру, дачу в Подмосковье и с пустыми карманами приехал в Казань. Я попытался устроиться на работу, но мне везде отказывали. Пришлось устроиться сторожем в садовое общество.

      Он замолчал и, достав