Лучший друг. Ян Ильич Грош

произошло это ценой жизни десятков, а то и сотен таких инициативных рядовых, как Виталий Иосифович Кузнецов. Никто не воспринял всерьез смерть обычного посыльного на военном фронте, поэтому труп отца так и пролежал две недели под кровавым снегом, сжимая в руке сухую кожуру от вяленой говядины, так и не подарившей ему и пару минут жизни. Его нашли после окончания боевых действий спустя три дня и принесли к нам, положив труп на пороге, даже не сказав ни слова. Мы с бабушкой похоронили его под этим дубом потому, что именно под этим деревом когда-то мой отец дал клятву небу в вечном служении господу и правителю, – она показала пальцем на крест над могилой, и только тут Егор понял, что темно-бордовая жидкость была ни чем иным как запекшейся кровью. – Тут он начал свой путь, тут же и был похоронен. Похоронен человек, проживший жизнью искренне верившего в правосудие. Возможно, его вера была напрасна, но он точно не заслужил такой участи. И пусть он был жалок, я не могла его оставить так просто, как оставила в свое время мать. Так Маша, как она думает, отдает честь погибшим, – сказала девушка, впервые произнеся свое имя.

      На протяжении всего монолога Маши, у Егора появлялось ощущение неправильности происходящего. Смотря на рыхлую землю с тремя политыми ромашками, под которыми покоился труп ее отца, ему невольно хотелось уйти отсюда поскорее и более никогда не затрагивать эту тему, от которой у всех на душе кошки скребли.

      Маша еще какое-то время сидела у дерева и сжимала руками коленки. Солнце наконец выбралось из-за серых облаков и пролило единственный лучик на бледное личико в очках. Теперь Егор спокойно и безошибочно сказал себе, что она тот человек, который хранит в себе чувства, подобные его чувствам, в чем они были так похожи, и что стало началом той нервозности при виде ее, которая не обошла его стороной и в этот раз. Так они еще какое-то время сидели у самодельной могилки и наблюдали за муравьями и жучками, нежно прильнувшими к ромашкам. Егор закурил свои любимые «Огни» и сказал:

      – Именно поэтому ты и хочешь убежать отсюда, – утвердил он, закончив на этом. – Как я могу помочь тебе? Что позволит тебе избавится от гнетущего чувства этой паршивой скованности?

      Маша подняла на него взгляд, и под глазами у нее блеснули кристальные капельки. Очки ее запотели, и она сняла их, начав протирать белым платочком. У Егора перехватило дыхание.

      – Я не хочу вам докучать, – выдавила она. – Пусть ваш путь будет вашим же удовольствием, и вы сможете держать ответственность только друг за друга. Я поняла глупость своего поступка только недавно. Это было слишком опрометчиво, извините. Я не смею…

      Егор оборвал ее и провел большим пальцем по мягкой коже лица, убрав текущую из уголка глаза слезу. Она отпрянула от него и посмотрела глазами, полными недоумения.

      – Да не извиняйся ты, – Егор улыбнулся, сам не ожидая от себя таких смелых действий. – Нам даже будет приятно, если кто-то составит компанию двум братьям.

      – Убери эту наивную ухмылку с лица, – строго оборвала она его. – Не неси чепухи. Твой брат запрещает это, а я