Осенние руны. Марина Клингенберг

Оранжевое закатное небо, и… Я всегда мечтал ходить по нему, а не по земле. По земле… Это слишком больно, – вдруг признался он.

      Бреннилвинд не стал уточнять, что он имеет в виду.

      – Вот что я вам расскажу, – заговорил он, чему-то улыбаясь теплой улыбкой – чему угодно, но точно не им. – Вы можете знать эту историю от родителей… Впрочем, вряд ли. Это даже не история, а так…

      – Об Ангелах? – засверкали глаза Миро.

      – Почти. Есть такая красивая легенда, – Бреннилвинд снова подкинул и поймал фигурку, которую все это время не выпускал из рук, – что раньше все были просто людьми – ни Ангелов, ни Проклятых. И все они мечтали о том, чтобы подняться в небо. Вот вроде как ты, – кивнул он на Кая.

      – И… и что? – осторожно спросил тот.

      – А то, что потом появились Ангелы – те, кто может ходить по облакам. Никто не знает, как, как неизвестно и то, почему рождаются Проклятые. И тогда люди потеряли надежду достичь небес.

      – Но почему?

      – Потому что сочли, что люди – это люди, а Ангелы – это Ангелы, – сказал Бреннилвинд. – Из одного другим не станешь. И якобы людская надежда достичь неба разбилась на множество осколков, которые рассыпались по земле. Их называют осенними рунами.

      – Я не слышал такого, – зачарованно протянул Миро.

      – Красиво.

      – Вот поэтому вам и везет, – Бреннилвинд вновь подкинул фигурку и в полете плашмя прижал ее к столу, после чего убрал ладонь и сложил руки на груди.

      Миро и Кай снова недоуменно переглянулись.

      – Я не понял, – признался Миро.

      – Похоже на руну, – усмехнулся Бреннилвинд.

      – Это?! – Кай и Миро так резко склонились над столом, что стукнулись лбами.

      Фигурка поблескивала на разбухшей от влаги деревянной столешнице металлическим блеском. Извилистая линия сплеталась с другим своим концом, образовывая треугольник ближе к середине, разветвлялась, снова сплеталась. Она была очень красивой, но все равно это не делало ее похожим на нечто большее, чем обычный, потерянный кем-то медальон.

      – Так выглядит осколок надежды? – робко спросил Кай.

      – Звезды, – поправил Бреннилвинд.

      – Почему звезды? – запутался Миро. – Вы же про надежду рассказывали.

      – В этой легенде человеческая надежда была звездой, – сказал Бреннилвинд и в ответ на оторопелые взгляды пояснил: – Звезда олицетворяла надежду. Но потом она разбилась, и ее осколки упали на землю.

      – Но какой от них толк? – робко спросил Кай, указывая на фигурку.

      – Никакого. Просто предполагаемый кусочек предполагаемой истории, – при этих словах в улыбке Бреннилвинда почему-то проскользнуло некоторое коварство.

      – Очень интересно, но я хочу спать, – признался Миро.

      Кай понимал, что и он должен был безумно устать, но сна, как назло, не было ни в одном глазу. Ему вообще плохо спалось ночью, а за окном, пока суд да дело, уже стемнело.

      Но Бреннилвинд будто бы прекрасно понимал его состояние, потому что вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи, указал Миро на жесткую