Попытка номер три. Елена Анатольевна Терехова

блин.

      – А что муж?

      – Не знаю, говорит, что пообщался с ней в резкой форме, на место поставил, да только фигня все это, ее не проймет. Люди, которые привыкли по парткомам бегать и кляузы строчить, так просто не успокоятся. У меня впечатление, что она и Володю своего только таким макаром около себя и удерживала всю молодость – только почует опасность для семейной жизни – сразу к руководству, а те кулаком по столу и приказ – жить с женой, как требует коммунистическая партия, как завещал товарищ Ленин, и пипец – тянет мужик лямку семейного быта до очередной пропесочки.

      – Ох, Аленка, сильный у тебя характер, но не с этими суками, прости за выражение! Я бы их давно к ногтю прижала, а ты все старость уважаешь. Тем временем маразм крепчает. А про парткомы как здорово ты рассказываешь, – расхохоталась Наталья, – я прямо-таки картинку себе в голове нарисовала – «Ходок у профсоюза». Представляешь, стоит такая баба – разъяренная, волосы дыбом, глаза навыкате и тычет пальцем в престыженного мужичка. Тот поник, потупив очи, держит в руке чемодан, типа удирать собрался, а на заднем плане сидят за столом с красным сукном товарищи и серьезно и укоризненно взирают на происходящее. Да, прямо картина маслом!

      – Ну ты даешь, – рассмеялась, наконец, и Алена, – просто художник-карикатурист, Кукрыникс, честное слово! Ну да хватит о моих делах, давай о тебе поговорим. Как она, жизнь полицейской жены? Поделись опытом.

      – Непроста моя жизнь, очень непроста, – вздохнула Наталья, – и не потому, что приходится вставать то с утра пораньше, то за полночь, а потому, что я до ужаса боюсь, что однажды Никита просто не придет. Боюсь упустить возможность лишний раз обнять, поцеловать, прижаться, сказать, что люблю. Сто раз взгляну на телефон и не решаюсь позвонить первая – а вдруг он на выезде или у него люди, у которых случилась беда. И еще до обморока боюсь звонка на городской телефон. Ведь если что случится, звонить будут именно на него.

      Алена посмотрела в помутневшие глаза подруги и вышла в другую комнату. Через минуту она вернулась с бутылкой коньяка и двумя фужерами.

      – Достань лимон из холодильника, – попросила она Наталью. – Давай выпьем за то, чтобы все наши страхи оказались лишь больным воображением, а в реальности – пусть все будет хорошо и у нас, и у наших родных, и у всех, кто живет с нами рядом, – звякнули фужеры и вот уже подруги морщат носы, закусывая шоколадную жидкость лимончиком. Глаза засияли, внутри потеплело и захотелось повторения…

      …Он успел выбраться из города и вроде бы даже не допустил никаких серьезных ошибок. Девочка спала, когда он выносил ее из салона, спрятав в большую спортивную сумку. Вся остальная часть операции будет проходить при минимальном его участии. Его дело было – забрать девчонку и доставить по адресу, где ждала Медуза. А уже она знала, куда доставить малышку, чтобы за ней приглядывали и хорошо заботились. Конечно, в таких случаях чаще всего похищенных не возвращают живыми, но он согласился на это дело только с одной оговоркой