Проклятие Эдварда Мунка. Ольга Тарасевич

блок. Как-то он сидел за ее компьютером. Марина вышвырнула его, как котенка. Хотелось скорее просмотреть почту. Мальчик что-то протестующе забормотал, и она оборвала его. Какая дефрагментация дисков? Она сама в состоянии запустить на ночь программу…

      Зачем сорокалетним женщинам мальчики? Материнский инстинкт спит и, видимо, уже не проснется. Молоденький любовник – смешно, неловко, мучительно завидно. Его юность подчеркивает косметическое бессилие. Второй план. Никаких шансов.

      Все случилось вот из-за этого компьютера с белоснежно чистой теперь страницей «ворда». Компьютер объявил забастовку, зависал, потом почему-то постоянно перегружался. Самостоятельно обуздать технику не получилось. Марина набрала по внутреннему телефону секретаршу Лерочку, чтобы та нашла Антона, который всегда помогал ей в решении таких проблем. Но девушка лишь рассмеялась: «Мариш, ну ты даешь! Не дергай больше Зарицкого. У нас уже полгода как работает системный администратор. Я скажу ему, чтобы он к тебе зашел…»

      Она впервые рассмотрела его глаза. Темно-карие. Ласкающая чернота под длинными ресницами. Такой резкий контраст – белые волосы и смуглая кожа, а волоски на тонких запястьях летающих по клавишам рук неожиданно темные.

      – Это я сломал твой компьютер, – заявил Саша, реанимировав машину. В его голосе звучало раскаяние. – Ты никогда на меня не смотришь. Ты не здороваешься. Ты…

      Он помолчал, потом решительно закончил:

      – Ты самая лучшая. Я люблю тебя.

      Марина щелкнула зажигалкой, глубоко вдохнула ментоловый сигаретный дым. Неожиданное признание ее здорово позабавило. Она, конечно, знала, что выглядит значительно моложе своих лет. Короткий ежик темных волос, хорошая кожа, отличная фигура. У нее теперь – да, все правильно, четыре любовника. Но все-таки признание мальчишки чертовски приятно!

      – Сколько вам лет, молодой человек?

      – Двадцать пять… Хорошо, двадцать два. Я люблю тебя. Я все для тебя сделаю. Только не прогоняй меня, пожалуйста.

      Он приблизился и взял ее за руку. Саша искрился такой сумасшедшей энергетикой, что Марина потеряла голову. Захотелось узнать вкус его правильных, четко очерченных губ и почувствовать, как под рукой просыпается горячая плоть. Он сделал не тот жест, которого подсознательно она ждала – прижал ее руку к своему сердечку. Оно колотилось так отчаянно, и Марина с удивлением услышала собственный задыхающийся голос:

      – Поехали ко мне…

      «Что я делаю? – думала она, проскакивая перекрестки. „БМВ“, словно почувствовав ее нетерпение, разрезал ночь, как стрела. – Как это все совершенно не нужно. Зачем мне этот мальчик? Скорее бы добраться. Если ангелочек так хочет пасть – не в моих правилах этому препятствовать…»

      Два лестничных пролета. Он прошел их обреченно, как узник, шествующий на эшафот.

      Пройдя в прихожую, Саша пробормотал:

      – У тебя очень уютно.

      Уютно. Насмешил. Уж к ее-то квартире такое определение не подходит. Марина могла бы поклясться – он даже не осмотрелся, упал на колени, прижался щекой к ее туфлям.

      «Какой